И.З. Суриков и поэты-суриковцы

Внутри тюремного двора,Перед стеной сырой и мшистой,Согретый солнечным лучом,Расцвел весной цветок душистый.Был пуст и тих широкий двор,И мрачны каменные стены;За ними хмурый часовойШагад и ждал, скучая, смены.Порой в решетчатом окнеТень заключенного мелькала:Худое, бледное лицоК оконным стеклам припадало.И взор потухших, впалых глаз,Как отблеск муки безнадежной,Бесцельно падал на цветок,Благоухающий и нежный.

Но разглядеть его красуИз-за решетки было трудно,А потускневшее стеклоНе пропускало запах чудный.Воздушный жаворонок, вверхВзлетев и рея в ярком свете,Порой невольно умолкал,Цветок лазоревый заметя.Дрожал от радости цветок,Шепча: «Слети ко мне! слети же!»И вниз слетал тогда певец,Чтобы узнать его поближе.Но звон цепей, и стук ружья,И стон колодника больногоПугали робкого певцаИ уносился ввысь он снова.И скоро был им позабыт

Цветок, томящийся в неволе,И пел он песнь другим цветам,Растущим вольно в чистом поле.Дыханьем ветра на зареЦветок забытый не ласкало,И даже самая земляЕму давала соков мало.Цветок бледнел — ив знойный день,Печальный, грустный, нелюбимый,В глуши тюремного двораЗавял он, жаждою томимый.

На свободе

Зеленый луг, как чудный сад,Пахуч и свеж в часы рассвета.Красивых, радужных цветовНа нем разбросаны букеты.

Росинки светлые на нихСверкают ярко, точно блестки.Целуют пчелы их и пьютБлагоухающие слезки.На том лугу один цветокБыл всех душистей и прелестней;Летали ласточки над нимИ вился жаворонок с песней.Им любовался мотылек,Его красою очарован,И соловей, царь всех певцов, .Любовью был к нему прикован.И тихо радовался он,Что люб он всем живым созданьямПрекрасным запахом своимИ красок дивным сочетанием.Но вот пришел ученый муж,

Искатель редкостных растений.Заметя чудный тот цветок,Сорвал его без сожалений.Расправил тихо лепестки,Расплюснул стебель, соком полный,И в книгу бережно вложил —И замер в ней цветок безмолвно.Сбежали краски с лепестков,Их покрывавшие в излишке,И потерял он запах свой,Став украшеньем умной книжки.Зато как лучший из цветов,Как редкость, в виде засушенном,Был для потомства сохраненОн любознательным ученым.1876

121. «Я отворил окно. Осенняя прохлада...»