I. Знак Пожирателя

– Спасибо тебе. Хорошо, что со мной тогда не пошла – толку было бы немного, а риск велик. Хольга?

Вишка нахмурилась.

– Да пребудет с ней милость духов. Но не изволь беспокоиться, печать она поставила. Я уж за ней присмотрю, да и отец Хотен сказал, что посодействует.

– Священник выжил? Это хорошо. Что с моим товарищем?

– И он живой. Потрепало его сильно, да на нём всё зарастает, как на собаке, прости за сравнение. Сегодня уже вовсю за девками нашими ухлёстывал. Да только побаиваются они его.

Лада приподнялась на локтях.

– Сколько времени прошло? И где моя одежда?

Вишка поднялась и закрыла дверь.

– Вот здесь одёжка твоя, в сундуке. Постирана, заштопана. Одевайся, ежели хочешь. Времени прошло не так много, позатой ночью вы Волчьего пастыря прогнали. Вчера староста, как услышал историю про дочку свою, так и съехал, незнамо куда. Даже на тело её смотреть не стал. Но священник всё ж распорядился похоронить Лену, как человека, хоть и за оградкой. И ждать три дня не велел. Вчера вечером её в землицу-то и положили лицом книзу, набив рот чесноком. Ну а Хольгу уж мы сами, по нашему обычаю.

– Что теперь будет с её вещами?

– У меня они. Я уж присмотрю, в дурные руки не попадут, об том не волнуйся.

Лада села, нахмурилась.

– Надеюсь, это ты меня раздела?

Знахарка коротко усмехнулась.

– Не беспокойся, ни единая живая душа из местных твоих прелестей не видала, окромя меня. Я тебя и раздела, и отмыла, и раны обработала. Оставайся здесь, сколько хочешь. Поправляй здоровье.

Охотница огляделась. Комната была совсем маленькой, шага в три. Всего-то и помещалось в ней, что лежанка да сундук, накрытый простенькой скатеркой. Судя по всему, служил он здесь одновременно и столом, и прикроватной тумбой.

– Спасибо тебе за всё. Это твой дом?

Вишка кивнула.

– Госпожа, я тебе ещё нужна зачем-нибудь?

– Нет. Разве что воды бы мне. И что-нибудь из еды, если можно. Я заплачу, сколько скажешь.

– Какие деньги? – обиженно насупилась хозяйка. – Я-то знаю, как вы нам помогли. Сейчас всё будет, не изволь беспокоиться.

Когда травница вышла, Лада полезла в свою сумку. Все вещи были на месте, включая пергаменты, обнаруженные в подземелье под кладбищем. Наскоро одевшись, она развязала верёвку, развернула листы и погрузилась в чтение.

Уезжали на следующий день. Никто не вышел проводить их в дорогу. Но, по крайней мере, хоть вслед не плевали, да не запирали окна и двери. Дроган, прикрыв глаза от солнца, наблюдал, как резвятся в стороне деревенские дети. Они били палкой старого пса и кричали «Волчий пастырь сдох! Волчий пастырь сдох!»

Воин покачал головой.

– Смотри-ка, новая игра появилась.

– Бедное животное, – вздохнула Лада. – Теперь, конечно, можно его бить. Настоящий демон заперт – самое время быть смелым, а не запираться дома за крепкой дверью. Эй, оставьте в покое пса!

Услышав её голос, дети разбежались, крича «Ведьма!».

– Такая уж человеческая природа. Мы всегда высмеиваем то, чего боимся, но по ночам всё равно запираем двери. И дрожим, оставшись наедине с темнотой. Так что ты прочитала в тех пергаментах?

– Это был дневник Лены. Грустная история. Как всегда, почти за каждой ведьмой, продавшейся Нави, стоит что-то похожее. Жестокий отец, который бил мать, и той пришлось сбежать от него в город с детьми. Лена осталась, чтобы староста не последовал за женой и не убил её в припадке гнева. Вот девочке и пришлось принимать на себя всю его ругань, побои и недовольство. Дочка кузнеца с подругами издевалась над ней, сделав изгоем в деревне. Отцу, конечно, было всё равно. Но девочка держалась. Пока однажды в лесу на неё не напал священник. Это и стало последней каплей.

– Тот, который был до отца Хотена? Которого волки загрызли?

– Да. Он хотел принести Лену в жертву для поддержания силы печати, но та об этом не знала. Да и знала бы – разве от этого было бы легче? В общем, взмолилась девочка всем богам и демонам. Ну, Волчий пастырь её и услышал. Он хоть и был слаб, да только печать тоже. Так что призвать волков, используя силу молитвы Лены, у Пастыря получилось. Так она и стала ему служить, и уж теперь-то мстила за всё сполна. Разве что против отца идти всё ещё боялась – старые страхи так просто не изжить, видимо.

– И Лена решила освободить демона, дабы предал он деревню погибели за грехи жителей её? – Дроган презрительно фыркнул. – Ничего нового. Это в балладах могущественные колдуны ищут силу и власть, и заклинают демонов ради познания тайн мироздания. А чаще всего бывает вот так – мелкая обида да месть и приводят к смертям.

– Ну, уж не мелкая обида. Добрые селяне девочке жизнь сломали, можно сказать. Тяжёлая у неё судьба. Счастливые люди душой обычно не жертвуют. Я даже как-то и не злюсь на неё. Да и что толку злость на мёртвых копить?

– Судьба тяжёлая, говоришь? А у кого она была лёгкой? У тебя? Или у меня, быть может? И что же, мы ведь не стали душегубами. Каждый делает свой выбор, Лада.

Охотница внимательно смотрела на дорогу, мерно покачиваясь в седле. Мысли её были мрачны.

– Верно, душегубами мы не стали. Но ты никогда не думал, что, возможно, это было лишь делом случая?