Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием

Представление прошло на «ура», хотя наш Домовёнок с оттопыренными ушами — в роли вестового Василия (Кассио — лейтенант Отелло), сперва вызывал у публики приступы гомерического смеха. Потом, зрители «прониклись» и, даже не обращали внимание, что на «комиссарше» кожаная куртка (моя) — болталась как на чучеле.

После сцены удушения, наш волостной судья яростно выкрикнул Мишке:

— Жалко расстрел отменили — но десять лет «домзака» я тебе обеспечу, голубчик!

Но, на него со всех сторон все дружно зашикали:

— Так он ж, не знал! Это тот — четырёхглазый «ихтиллихент», всё подстроил… Паскуда!

— Да?!. Ну, тогда по новому Кодексу — пять лет, с учётом смягчающих…

* * *

В сентябре 1922 года в мире ничего интересного не происходило — за исключением восстания в Греции, разве что…

Октябрь, был намного интересен!

Одиннадцатого числа был издан декрет Совета Народных Комиссаров об выпуске в так называемых «червонцев» — пока ещё банкрот Госбанка, не золотых монет.

25 октября был взят последний крупный оплот белого движения — Владивосток. Но Гражданская война ещё не закончилась — продолжаются мелкие столкновения где-то в Якутии.

В конце месяца в РСФСР был утверждён «Земельный кодекс», а в Италии был назначен премьер-министром Бенито Муссолини…

Эпоха европейского фашизма началась.

* * *

[1] Партмаксимум — максимальный месячный оклад, существовавший для членов ВКП(б), являющихся руководящими работниками учреждений и предприятий. Партмаксимум был введен декретом ВЦИК от 23 июня 1921 г., который установил, что зарплата ответственных работников не должна превышать 150 % от уровня средней зарплаты в подконтрольных им учреждениях и предприятиях. Этот декрет ограничил для руководителей возможности дополнительных заработков на стороне. Постановлением Политбюро от 8 февраля 1932 года с 1 марта 1932 года существующая практика ограничения партмаксимумом оплаты коммунистов-хозяйственников и инженерно-технического персонала была заменена ограничением ставок заработной платы.

Глава 15

В поисках «генерального» инвестора

Ещё в мае сего года постановлением ВЦИК и СНК РСФСР было введено в действие «Положение о Народном Комиссариате Внутренних Дел РСФСР», по которому на рабоче-крестьянскую милицию возлагались задачи по охране большинства гражданских учреждений и сооружений общегосударственного исключительного значения, концентрационных лагерей, лесов, плантаций и так далее.

Как уже говорил, в ноябре произошла следующая перемастурбация: заинтересованным ведомствам было предложено самим производить охрану своих объектов «вольнонаемными вооруженными или невооруженными сторожами». Таким образом, наш отряд военизированной охраны (ОВО) оказался в подчинении у губернского управления Народного Комиссариата Путей Сообщения (Наркомпуть или НКПС).

В принципе, ничего особенного не поменялось: главный «босс» всё тот же — Дзержинский Феликс Эдмундович, который железной рукой наводил порядок (и навёл, таки!) на железной дороге.

Посему после ноябрьских праздников, ещё раз побывал в Нижнем Новгороде — в этот раз по служебным делам и не только. По кабинетам губернского управления НКПС пришлось побегать, нервы себе и людям изрядно потрепать! Одно хорошо — узнал царящие здесь порядки… Точнее сказать — беспорядки, что впоследствии весьма пригодилось.

Уже по уже другим — комсомольским делам, с собой в командировку взял Ефима Анисимова, Кондрата Конофальского и Елизавету Молчанову — благо начались осенние каникулы. Пора детишек потихоньку приучать к общественной деятельности на более высоком уровне.

В этот раз ехали в нормальном пассажирском плацкартном вагоне… Ну, «в почти нормальном» — если называть вещи своими именами. Остановились там же — в доме родственника одного из моих замкомвзводов, заплатив за «полный пенсион».

У Головановых в этот раз решил не появляться — чтоб уменьшить риск непроизвольного изменения «реальной» истории. Вдруг Александр передумает стать чекистом, а захочет по моему примеру — вирши сочинять, положим? Это в мои планы не входит…

* * *

С первых же часов нашего пребывания в Нижнем… Слов у меня нет — одни эмоции: вот что НЭП животворящий творит.

Вроде, чуть больше трёх месяцев прошло с моего первого здесь появления — а город не узнать!

Мои комсомольцы, одетые подчёркнуто «по-пролетарски» — из всей роскоши только комсомольский значок, между всякими комсомольскими учёбами, семинарами, да общественными занятиями в Волисполкоме РКСМ, бродили по улицам Нижнего с раззявленными ртами — как по улицам Парижа, переполненных модными магазинами…

Сверкали огни реклам и, в огромной витрине под звуки струнного оркестра и, манекенщицы казавшиеся какими-то неземными существами, демонстрировали последний cri (крик, писк) парижской моды во всём его безумном упомрачении.

Рисунок 36. Модницы 20-ых годов, предпочитающие одеваться «по мещански».