Я болею за «Спартак»

По плану они должны были, миновав лагерь «5900», дойти до шестого «жандарма», обработать его, оборудовать принесенными с собою веревочными лестницами и спуститься в лагерь «5900». Эту задачу выполнить не удалось. Поднявшись к лагерю «5900», Абалаков и Гущин увидели, что передвижкой льда палатки смещены и почти сползли в трещину. Пришлось вырубать для них во льду новое место, на что ушло больше четырех часов. После этого было уже слишком поздно, чтобы подниматься к шестому «жандарму». Пришлось заночевать на «5900».

24-го Абалаков и Гущин с носильщиками пошли выше. Они миновали третий и четвертый «жандарм» и подошли к подножию пятого, который при подготовке восхождения едва не оказался непреодолимым даже для Абалакова, едва не положил конец попыткам форсировать ребро. Правда, теперь он был «обработан» и идти по нему было гораздо легче, чем в первый раз, когда Абалаков прокладывал по нему путь. Но носильщики все же не решались двигаться вперед. Лишь после долгих уговоров они тронулись в путь. Крутой и трудный подъем привел их к первой площадке на пятом «жандарме». Снова колебания: дорога «джуда яман»[20]. Пришлось оставить часть груза. Пошли дальше. По отвесной стене наискось вверх натянуты веревки, закрепленные на вбитых в скалу крюках. Альпинисты и носильщики подпоясаны прочными кушаками, какие носят пожарные. У поясов — крепкие металлические карабины. Абалаков и Гущин накидывают их на веревку и начинают подъем. Если сорвутся, полетят вниз до конца веревки и повиснут на карабине. Обдерутся, ушибутся, но не погибнут. Они страхуют кроме того друг друга второй веревкой.

Абалаков и Гущин поднимаются по отвесной скале. Веревка оттягивается под их тяжестью, отходит от скалы на полметра.

Альпинисты, вися на ней над пропастью, с трудом преодолевают стену, достигают следующей площадки, откуда подъем идет по веревочной лестнице.

Теперь очередь носильщиков. Но носильщики отказываются. Путь кажется им слишком опасным. Они долго переговариваются: Абалаков и Гущин сверху, со скалы, носильщики снизу, с площадки. Переговоры ни к чему не приводят: носильщики вынимают из спинных мешков груз, складывают его на площадке и уходят вниз.

Абалаков и Гущин решают продолжать восхождение вдвоем. Но сначала надо спуститься обратно на площадку, чтобы захватить с собою оставленные носильщиками палатки и хоть немного продуктов. Спуск на веревке над пропастью и вторичный подъем. Спинные мешки стали гораздо тяжелее, подъем на веревке почти превышает человеческие силы.

И вот они снова на площадке над отвесной стеной. Дальше идет веревочная лестница и потом крутой сыпучий кулуар. Каждый шаг грозит обвалом. Особенно трудно Гущину, который идет вторым: того и гляди сверху упадет камень, смещенный Абалаковым. Кулуар взят. Трудный переход по узкому карнизу над кулуаром.

Веревки и крюки кончились. Выше при подготовке не поднимались. Здесь Абалаков и Гущин идут впервые.

Снова крутой, почти отвесный кулуар. Под ним — бездонная пропасть. Абалаков начинает подъем. Гущин закрепляется внизу и, наложив веревку на скалу, тщательно страхует Абалакова. Он следит за каждым его движением. Абалаков пробует каждый камень, каждый выступ, прежде чем опереться на них рукой или ногой. Он осторожен, он знает, какой опасности подвергнет Гущина, если свалит на него камень. Но порода слишком ломка. Сыплется все, за что ни возьмешься. И вот камень из-под ноги Абалакова летит вниз, увлекает за собою еще несколько. Прильнув к скале, Абалаков замер. Он видит, как Гущин, стараясь уклониться от сыплющихся на него камней, прячет голову под выступом скалы. Он видит, как один из камней начисто перебивает связывающую их веревку. Оба без страховки висят над пропастью. Потом Абалаков слышит крик — большой камень упал Гущину на левую руку, которой он держался за скалу. Гущин несколько мгновений балансирует над кручей, почти теряя сознание от боли. Наконец ему удается восстановить равновесие. Абалаков быстро спускается к нему, связывает перебитую веревку, закрепляет ее за выступ скалы. Потом приступает к перевязке. На левой ладони Гущина — большая рана, рассечены ладонь и указательный палец.

Абалаков накладывает повязку, туго ее затягивает. Кровь не унимается, повязка промокает.

Надо скорее спускаться вниз, в ледниковый лагерь, к доктору.

Спускаться? А что будет дальше? Спускаться можно только вдвоем с Абалаковым, так же, как и идти вверх Абалаков может только вдвоем с Гущиным.

Спускаться — это значит не выполнить ни одной из возложенных на первую связку задач, даже не установить лагерь «6400». Но без первой связки не пройдет и вторая. Спускаться — значит сорвать восхождение. И Гущин с перевязанной рукой, с промокшей от крови повязкой идет дальше.