Я больше не коп

— Нет, это не сработает. Голди хитра и обведет Фуриа вокруг пальца — он поверит каждому ее слову. Она не должна догадываться, что мы подозреваем ее, Эллен, иначе может уговорить Фуриа прикончить нас. В глубине души она куда хуже, чем он.

— Тогда попробуем договориться с ней.

— А что мы можем ей предложить? Пригрозить, что мы все расскажем Фуриа? Даже если это пробудит в нем сомнение, доказательств у нас нет, и она быстро его переубедит. До сих пор, Эллен, она сдерживала его, но сейчас перестанет это делать. Нет, нужно как-то выяснить или догадаться, где она прячет деньги.

— Попробуй. — В ее голосе не слышалось особой надежды.

— Эллен, мы не должны сдаваться.

— А кто сдается?

— Ты!

— Что ты от меня хочешь, Лоуни? Я не могу драться с ними голыми руками. Я только знаю, что должна защитить моего ребенка…

— Мы должны!

— Хочешь, чтобы они услышали, как мы ссоримся?

Мелоун хрустнул костяшками пальцев и снова стал мерить шагами комнату.

Веки Эллен опустились.

— Я не сплю, — сказала она. — Свет режет мне глаза.

Мелоун сердито повернул выключатель и прислонился к стене. «Какой смысл вцепляться друг другу в глотку? Чего я от нее ожидаю? При первой же серьезной передряге я цепляюсь за нее, как никогда не цеплялся даже за собственную мать. А она хочет цепляться за меня. У нее есть на это право — я ее муж. Каждый избиратель может проголосовать только один раз. Ты должен войти в кабинку и сам принять решение, как делается в Америке».

— Эллен. — Мелоун осторожно встряхнул ее.

Прошло много времени.

— Лоуни? — Эллен открыла глаза, села прямо и нащупала его руку. — Что-то случилось? Они…

— Нет-нет, они угомонились до утра. — Мелоун присел рядом с ней в темноте. — Я должен поговорить с тобой.

— О чем?

— Я все обдумал заново и, по-моему, на что-то наткнулся.

— На что?

— Эллен, проснись, это может оказаться важным. Потом ляжешь в кровать рядом с Бибби. Ты проснулась?

— Да.

— Кое-что показалось мне странным. Каким образом эти подонки нашли наш дом в среду вечером?

Она пошевелилась, и половица скрипнула.

— Они убегали и, вероятно, увидели свет. Вряд ли у кого-нибудь еще во всем квартале горел свет, когда я возвращалась из кино.

— Но почему они вообще выбрали Олд-Брэдфорд-роуд? У поворота с Холма Любовников знак тупика, который увидел бы даже слепой. Убегающим грабителям нечего делать в тупиках. И еще одно. Прежде чем я вернулся домой из участка, ты не говорила им, что я коп?

— Конечно нет. Я боялась, что если они об этом узнают, то могут застрелить тебя, как только ты войдешь в дом.

— Тем не менее они это знали, верно? Фуриа сразу назвал меня копом. Откуда он узнал? Я не был в униформе.

— Действительно странно.

— Я объясню тебе. У них была предварительная информация!

— Ты имеешь в виду, они видели тебя днем на дежурстве в городе?

— Тогда почему Фуриа сказал: «Не рыпаться, коп», как только я шагнул в дом? Он не мог видеть даже моего лица — они оставили свет только на крыльце, а я стоял спиной к нему. Нет, Эллен, они знали это, даже ни разу не видя меня раньше.

— Но как?

— Нанетт.

— Господи! Девушка, которой я доверяла Бибби все эти годы! Неужели она в этом замешана, Лоуни?

— Не знаю. Не похоже. Но вспомни, как часто Нанетт упоминала о своей старшей сестре, от которой их родители практически отказались, потому она пошла по кривой дорожке. Эллен, Голди — сестра Нанетт!

— Это всего лишь догадка.

— Нет, это факт. Я знал, что видел ее раньше — много лет назад, — и был уверен, что она из Нью-Брэдфорда, но не мог вспомнить, пока не стал задавать себе все эти вопросы. Нанетт говорила, что они тайком переписывались после того, как Голди ушла из дома. Очевидно, Нанетт упомянула в письме, что постоянно сидит с Бибби, когда мы уходим, а Голди вспомнила об этом, когда они застряли в городе в среду вечером, и посоветовала Фуриа явиться сюда и воспользоваться Бибби как страховкой для денег. Значит, утром я должен прежде всего связаться с Нанетт…

— Они не позволят тебе уйти.

— На этот счет у меня тоже есть идея. Эллен, это наша единственная ниточка. Я не могу ее упустить.

— Ниточка к чему? Как она может нам помочь?

Мелоун поднялся.

— Не знаю. Но это лучше, чем сидеть здесь как три цыпленка в ожидании, когда нам свернут шеи.

— О, Лоуни, если бы тебе удалось…

Это уже было гораздо лучше.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

— А теперь ложитесь в постель, молодая леди.

— Нет, если ты тоже не ляжешь.

— Я скоро приду.

Мелоун подождал, пока ровное дыхание Эллен не сообщило ему, что она заснула.

Тогда он пошарил в темноте, нащупал отставшую половицу, поднял ее, сломав ноготь, и растянулся на полу у двери, держа половицу в руке.

«Я должен как-то выбраться отсюда утром».

Пятница

На дне

Мелоун открыл глаза на рассвете. В это время года солнце вставало чуть позже шести тридцати, значит, сейчас, очевидно, было начало седьмого. Да, петух старика Тайрелла уже кукарекает. Он был уже не молод и годился только на роль будильника, но Тайреллы обратились за помощью к старой знахарке, все еще рассчитывая получать яйца. Кто-то должен объяснить всем четырем старикам, включая петуха, что надеяться уже не на что…