Я буду в маске (СИ)

 Лев нехотя кивнул. И за стол мы вернулись, сели на свои места, пытаясь вести себя естественно и непринужденно, но ощущение, что мы по-прежнему одни во всем мире, не покидало. Лев держал меня за руку, а меня бил ласковый озноб, как будто мы только что не просто целовались, а провели несколько счастливых часов наедине в обнаженном сладострастии. Это ощущение было ново для меня. Ново и пронзительно.

 Я соврала Льву.

 Я влюблялась не чуть-чуть, а основательно раз и навсегда. Теперь это пугало и волновало - так ли это взаимно? Способен ли Лев настолько умело притворяться и просто изображать влюбленность? Он писатель, он психолог, он должен уметь моделировать ситуации и обозревать различные варианты их разрешений… Дашка, но ты же хочешь ему верить, ты же хочешь попробовать? Рискни! Вновь рискни. Но только на этот раз не играючи.

И не соблюдая правила, а их нарушая.

 Нарушая с желанием и не боясь быть раскрытой. Потому что это не нужно. Потому что есть на свете ошибки, которые не то что может, но и должен совершить каждый. На которых он способен чему-то научиться.

 Весь оставшийся вечер я расточала улыбки, была мила, любезна и кокетлива. Я просто не хотела, что бы кто-то, а особенно Лев, догадался о той борьбе, которая шла внутри меня. Борьба эта особенная, в ней нет проигравших, но и нет победителей…

 В конце наших посиделок, когда мужчины уже опустошили вторую бутыль коньяка, а я допила бутылку вина, у Льва позвонил телефон. Он полез в карман, а Олег ехидно и, немного заикаясь, сказал:

- Дай угадаю, Лёнчик звонит?

 Лев посмотрел на экран мобильника и, усмехнувшись, кивнул Олегу, а потом нехотя снял трубку:

- Да… Привет… Отдыхаю… Во сколько?… Хорошо, буду… Пока не знаю… В клубе… У Сереги день рождения… Ой, Лёнь, не нуди… Все, до завтра… Пока, - Лев положил трубку, убрал телефон в карман.

- Твой старший брат до сих пор пытается тебя контролировать, - утвердительно заявил Сергей. - Когда он наконец прекратит изображать из себя мамочку?

- Да пусть тешится, - махнул рукой Лев. Сережа покачал головой.

- Ему давно пора завести себе семью и не мешать тебе начать создавать свою, - ответил он, покосившись на меня.

 Моя скромная персона тут же смутилась в очередной раз.

- Да, Лева, - поддакнул пьяно Максим, - Пора начать.

- Уж кто бы говорил, - с усмешкой произнес Лев.

Максим забавно насупился:

- Если ты не начнешь, то я вот возьму и приударю за твоей Дашей… - он вдруг икнул, а потом, подмигнув, спросил у меня: - Ты ж не откажешь и примешь моё приглашение на свидание?

- Дашенька, ты его не слушай и не вздумай соглашаться, - посоветовал мне Сережа. - Он у нас жуткий бабник, считающий себя неотразимым разбивателем женских сердец.

- Дашино сердце я разбивать не собираюсь… - опять икнув, ответил Максим. - И сам накажу того, кто на это решится… Ты меня услышал, Лева?

Лев хохотнул.

- Услышал-услышал, - закивал он.

- Во, - обрадовался Макс. - У нас и свидетели есть…

 По домам мы расходились после двенадцати. Первым ушел именинник, которого дома ждала жена, потом удалился Олег, которого тоже дома уже дожидались, тоже жена и маленький ребенок, и вслед за ним наша оставшаяся троица покинула клуб одновременно.

 Лев посадил Максима в так удачно отдыхающую возле клуба желтую машину с шашечками и, решив оставить свою машину на парковке клуба, вызвал нам по телефону одно такси на двоих.

 В чужой машине мы со Львом сели вместе на заднем сиденье. На вопрос таксиста, куда едем, обольстительный писатель назвал мой адрес. Я не знала, планировал ли Лев не только доехать со мной до моего дома, но и подняться в квартиру, чтобы провести эту ночь вместе со мной, но лично я, несмотря на то, что тело мое этого хотело, пускать сегодня Льва в квартиру не планировала. Слишком рано. По правильному и нормальному - рано.

 У меня еще не закончена история с Элом. Я так не могу.

 Всю дорогу Лев обнимал меня, прижимая к своей груди, и молчал. Стук его сердца итак говорил о многом. Нам хорошо вместе вот так сидеть, обниматься и молчать. Где-то я прочитала, что степень близости людей определяется уютностью молчания. Мне было уютно. И я ловила себя на мысли, что хочу, чтобы так было всегда.

 Мы приехали. Затормозили у моего подъезда, и Лев печально вздохнул.

- Не хочу выпускать тебя из своих объятий, - сказал он.

- Придется.

- Надеюсь, ненадолго.

- Я тоже на это надеюсь, - с улыбкой ответила я и посмотрела на Льва. Его глаза были медовыми, просящими, коварными. Но при этом грустными. И я, почувствовав, что с моих губ сейчас может сорваться приглашение пойти со мной, схватилась за ручку и резко дернула, открывая дверь машины. Лев тут же остановил мою попытку, взял меня за другую руку и, повернув к себе, запечатлел на моих губах еще один страстный поцелуй. Я обмякла, отпустила ручку и вцепилась руками в его лицо, лаская подушечками пальцев его щеки и подбородок.

- Иди, Дашка, - закончив терзать мои набухшие уста, прошептал он. - А то я сейчас напрошусь в гости.

“Напросись”, - подумала я, но вслух ответила:

- Пойду. Спокойной ночи. И спасибо за приятный вечер.