В Семенове живут бабушкины внучки Фаина и Галя — дочери тети Шуры, их дети и внуки. Этот старинный русский город живет благодарной памятью о моем отце. Приезжая в Семенов, я приезжаю к себе
Летом 2007 года после долгого перерыва я приехала в Семенов на празднование 100-летия со дня рождения отца. И в этот свой приезд я познакомилась с Карпом Васильевичем Ефимовым[392]
, с которым многие годы находилась в переписке. Педагог, краевед, он посвятил свою жизнь изучению истории родного края.Но жизнь Бориса Корнилова стала не только предметом его исследования, но и его личной заботой. Он по крупицам собирал свидетельства, касающиеся его жизни; в своих поисках ему удалось дойти до архивов Большого дома. Частью документов он поделился со мной, среди них — протоколы допросов и свидетельство о смерти. Из них следует:
Корнилов Борис Петрович был арестован в ночь с 19 на 20 марта 1937 года. Умер 20 февраля 1938 года. «Причина смерти — расстрел».
Однажды отец приснился мне — немолодой уже человек, в осеннем пальто с поднятым воротником. И я тянулась к нему всей силой дочерней любви.
Яков Басов был художником таланта яркого, светлого, солнечного. И его мировосприятие давало семье тот тонус, который помогал маме справляться с болезнью. Папа, сколько я себя помню, был рядом с мамой — до самой последней минуты ее жизни.
Художник, несущий в мир красоту и гармонию, он и сам принадлежал к лучшей части этого мира.
Я часто пишу мы. Разница в возрасте у нас невелика, и я не помню себя без Сани. В раннем детстве я вообще полагала, что Ира-Саня — это одно имя. А потом я поняла, что Саня — мой младший брат.
Я рано вышла замуж, у меня рано появилась своя семья. Наша эмиграция на долгие годы, вплоть до перестройки, разлучила меня и с братом, и с отцом. В годы развала империи, которые в Крыму переживались особенно тяжело, вся забота о стареющем отце легла на Санины плечи. И мой младший брат нес этот груз самоотверженно и с любовью.
И сегодня стараниями Сани проходят выставки художника Басова, издаются его книги и книги о нем.
Переписка Людмилы Григорьевны Басовой с Таисией Михайловной Корниловой. 1941—1959
Дорогая Таисия Михайловна!
Пишу Вам из г. Новосибирска! Вот куда забралась я со своими крошками. Очень хотелось поехать к Вам, но у нас не было эвакуации в Вашу область. И вот я теперь так далеко от всех, но зато ближе к Боре.
Дорогая Таисия Михайловна, нет ли от него писем?
Если что-нибудь есть, обязательно напишите мне. Вообще, я надеюсь, что Вы напишете мне о себе, о Ваших всех. Пришлите мне адрес Кали[393]
, она так близко от меня. Может быть, сумею увидеть ее.Как Лиза[394]
и Шура[395]? Их мужья — где? Как детки? Целуйте их за меня.Да, Таисия Михайловна, если можете достать валенки на Ирушку и на меня (для меня не обязательно, конечно), то я бы Вам выслала для этого денег. А то мы к зиме в Сибири не очень подготовлены, а здесь нет валенок или есть недоступно дорогие, 200–300 рублей пара.
[…]
Ирушке во время пути (21 августа) исполнилось 4 года. Чудная дочка, «помощница» моя, все понимает. Так бы хотелось, чтобы Вы увидели ее. Ну, думаю, что увидимся скоро!
[…] Итак, жду от Вас писем, пишите, как Вы, как у Вас там?
Да, где Анна Михайловна[396]
? Приехали ли к вам?Привет от моих родных, которые частично со мной.
Дорогая Таисия Михайловна!
Что-то Вы, дорогая, такие мрачные письма пишете?
У Вас есть дети, есть внуки, которые любят Вас, которым Вы нужны.
Не стоит, родная, впадать в меланхолию.
И Борю увидите, наверное, скоро, я верю и очень жду.
Как Вы сейчас, одни или с ребятами, как Шурины дети? Как она сама и что слышно ли о Васе?