Я очень сожалею, что Берггольц[490]
не передала Вам мои письма и что Вы давно, до сдачи книги в печать, не написали мне[491].Я понимаю, что в старых книгах Б<ориса> П<етровича> были такие стихи, которые он не только не включил бы теперь, но и тогда многие стихи свои вызывали у него раздражение и недовольство, когда он видел их напечатанными[492]
.Но те стихотворения, которые он любил (а это составляет очень маленький процент от всего им написанного), безусловно, выдержат испытание временем.
Вкус Б<ориса> П<етровича>, его поэтические симпатии и требовательность подтверждают это.
Очень прошу выслать мне оглавление книги.
Вы только подготовляли книгу к печати или редактируете ее?
Насчет наследства (т. е. гонорара) я тоже писала О<льге> Ф<едоровне>, чтобы она как единственную наследницу указала бы мать Б<ориса> П<етровича> — женщину очень страшной судьбы[493]
.Теперь насчет рукописей.
О продаже их я, признаться, не думала.
Сохранила я их в очень тяжелых условиях эвакуации. И мне они очень дороги.
Единственно, что примиряет меня с Вашим предложением, — это мое состояние. Я очень больна, тяжело больна, и счет времени своего существования определяю месяцами, а не годами.
Конечно, я могу и ошибаться, но даже врачи не разубеждают меня в этом, ну а врачи, по идее, народ довольно оптимистический.
Верю я в силу одного лекарства, и если достану его, то мои мрачные прогнозы изменятся.
Но о сохранении рукописей после меня пора подумать, в этом плане Ваше предложение вполне своевременно.
Но вот так сразу мне расстаться с ними было бы очень тяжело. Я немного подумаю над этим, а пока ознакомлю Вас с содержанием тетрадок.
У меня одна целая тетрадка, в ней рукописные черновики следующих стихотв<орений> и поэм. 1934 г.
1. «Багрицкому» (не полностью)
2. «Ревность» («Соловьиха»)
3. «Мечта» («Готовый прыгнуть притаился омут…»)
4. «Знакомят молодых и незнакомых…»
6. Первый и второй варианты «Как от меда у медведя…»[494]
7. Первый вариант почти всей «Моей Африки»
8. «Открытие лета»
9. «Из летних стихов»
10. «Спасение»
11. «Со съезда писателей» (Но не «Разговор с татарским поэтом»)
Вторая тетрадка неполная.
На обложке автограф Зинаиды Райх с дарственной надписью[495]
.На 1-ой странице:
Черновая тетрадь.
1934–1935 г.
Ленинград.
Над этим листом эпиграф — «В багрец и золото одетые леса»[496]
.На второй странице перечислены стихи для книг 1935 года.
Черновики след<ующих> стихов и поэм:
1. «Вечер» («Гуси-лебеди пролетели…»)
2. Набросок «Пятьдесят поросят»
3. Несколько отрывков из стихотвор<ений>
4. «Елка» («Рябины пламенные грозди…»)
5. «Катя Ромашева» (так в рукописи. — Н. П.)
6. «Ни шороха и ни стука…» (На смерть Кирова)
7. «Из дневника» (1934 г.)
8. Отрывки из «Моей Африки», окончание поэмы
9. Четыре последних стихотворения (миниатюр), которые им
10.
Есть в этой тетрадке его обращение в правление Л<енинградского> О<тделения> С<оюза > П<исателей> после статьи Горького «Литературные забавы»[497]
и еще всякие наброски, вплоть до расписок коменданта за кварт<ирную> плату.Может быть, Б<орису> П<етровичу> было бы неприятно (будь он жив), чтобы эта тетрадка была бы в чужих руках?
Ну, есть еще два черновика стихотв<орений> «Туес» и «Ночные рассуждения».
«Разговор с татарским поэтом» — нет у меня.
Вы, когда писали мне, неверно указали мой адрес: живу я в
Борису Михайловичу[498]
передайте, что теперь я обижаюсь на него за то, что не отвечает.Что с О<льгой> Ф<едоровной>, почему она в больнице?
Да, есть еще разрозненные листки начала новой поэмы — «Люся».
Есть фото разных лет.
Итак, всего наилучшего.
Уваж<ающая> Вас Людмила Григорьевна.
Уважаемый Михаил Петрович!
Сейчас отправила Вам рукописи.
Как получите, сразу сообщите.
Очень прошу Вас ставить меня в известность о ходе переговоров[499]
.Какую из фотографий решили дать в сборник? Снимок 1925 г. сделан сразу по приезде в Л<енингра>д.
Что слышно с Гослитиздатовским изданием, когда оно намечается, каким?[500]
Предполагается ли оно быть полным? Какие вещи Б<ориса> П<етровича> отсутствуют в Вашем архиве? Передала ли Вам Довлатова[501] его стихи? Есть у Вас «Чаепитие», «Лесной пожар», «Ты как рыба выплываешь…»?За период моей жизни с Б<орисом> П<етровичем> — с 1931 по 1937 г. у меня сохранились записи и воспоминания о его работе, которые могут быть использованы как комментарии к некоторым стихотворениям и поэмам; история возникновения некоторых стихов.
Михаил Петрович, перечислите, пожалуйста, какие стихотворения Вам передала Марг<арита> Степ<ановна>? Если не все, то я дослала бы Вам, хотелось, чтобы хоть у Вас сосредоточилось все им написанное.
Желаю Вам всего доброго.
Искренне уважающая Вас
Глубокоуважаемая
Людмила Григорьевна!
Сегодня получил рукопись и Ваше письмо. Все дошло в полном порядке.