Я был на этой войне

Мы стреляли, стреляли, перезаряжая магазины, когда заканчивались патроны. Кидали взгляд через плечо назад. Пять человек из первой роты остались неподвижно лежать на мосту, добавив свои тела к уже многим лежащим. Но вот оставшиеся в живых, уцелевшие, пока живые преодолели половину моста. Еще, родные, еще немного поднажмите! Духи яростно стреляли как по нам, так и по первой роте. Ничего, суки, хватило бы патронов, а там мы еще поговорим с вами. Уроды долбаные!

Наступило спокойствие, умиротворение на душе. Так бывает, когда принял решение и понимаешь, что это уже все. ВСЕ!!! Дальше только финиш, и от тебя, к сожалению, уже ни хрена не зависит. Остается только подороже продать свое тело и душу. Погибать не хочется, но и трусость тоже ушла. Осталось только абсолютное спокойствие и трезвая, ясная голова. И мысли ясны, четки. Рефлексы обострены. Все происходящее вокруг воспринимается остро. Ну что, черномазые, повоюем?! Появился даже некий задор, азарт. Кто кого. Мы хорошие, а вы плохие. Все ясно и просто, жаль, что в обычной жизни так нельзя разделить. Хороший индеец — это мертвый индеец! Вспомнилась строчка из песни: «Есть у нас еще в резерве бабы, водка и консервы, и родной АКМС наперевес». Повоюем, уроды!

Глава 9

Я оглянулся. Все вокруг помаленьку окапывались. Правильно. «Махор» и в асфальт вгрызется, а удержит рубеж. Лопатки саперной, по-военному МСЛ, у меня не было. Надо достать. Метрах в трех справа от меня лежал убитый боец, сзади у него на ремне в чехле висела лопатка. Я перекатился к нему и попытался расстегнуть чехол, не получалось. Рядом просвистела пуля, я инстинктивно пригнулся. Хоть и известно, что пуля, которую ты слышишь, не твоя, но все равно пригибаешься. Рывком перевернул мертвое тело, расстегнул бляху на животе и стащил ремень. Откатился на свое место. Как только я снова укрылся за спасительным обломком кирпичной кладки, в мертвое тело бойца попала пуля и заставила его как бы вздрогнуть. А могли и в меня попасть уребищные духи. Посмотрел на место, где лежал. Асфальт во многих местах был разбит. Я начал лопаткой выворачивать его куски, укладывая их перед собой. Вот и земля вперемешку со щебнем. Не обращая внимания на содранные в кровь пальцы, продолжал копать. Земля была холодная, местами попадалась грязь, все, что вынимал, я укладывал впереди себя, укрепляя бруствер. Вот уже и грудь с животом оказались в малюсеньком окопчике. На поверхности осталась торчать только голова и ноги. Весь я был грязный, сорвал подшлемник, от головы валил пар. Жарко, очень жарко.

За спиной вновь послышались лязг и грохот. Оглянулся. Там танки, подцепив тросами сгоревшие свои машины, пытались оттащить их в сторону. Духи опять начали обстреливать через наши головы танкистов из гранатометов и минометов. Мы все бросили копать и принялись обстреливать их укрепления. Я с ужасом услышал, как в очередной раз сухо щелкнул затвор моего автомата. Звиздец, полный звиздец, патронов больше нет! Для подствольника осталось не больше семи гранат. И все. Капут! На ремне, снятом с бойца, болталась фляжка и подсумок для магазинов. Я поднял подсумок. Ого! Тяжелый. Значит, живем! Значит, воюем. Я вытащил три магазина, осмотрел их. Полные. Три магазина по тридцать патронов — девяносто. Не густо. Ну, ничего. На безрыбье и хрен мясо. Зарядил автомат, прицелился, дал короткую очередь по мелькнувшей тени. Тень скрылась. Может, и попал. На всякий случай поставил переводчик огня на стрельбу одиночными. Начал снова копать.

И тут впереди раздались пронзительные крики духов. Они и в нормальной жизни тихо-спокойно говорить не умеют, а на войне и подавно, кричат так, что уши закладывает. Послышался знакомый лязг. Выглянул. Выкатывается танк и БМП. Весело. Отступать нельзя, расстреляют в спину, и наступать тоже пока не получается. Воевать на площади с танком очень не здорово. Разные весовые категории. Иван Кугель что-то прокричал, но из-за расстояния и стрельбы толком не слышно, только слышно, как раздались выстрелы из подствольников. Эх, разве из подствольника возьмешь танк, тем более этот в «активную» броню одет.

Хорошая эта штука для танкистов — «активная» броня. На обычном корпусе располагаются впритык друг к другу квадратные коробочки. Внутри этих коробушек находится взрывчатка, которая взрывается при высокой температуре, и вот когда раскаленная струя от кумулятивного снаряда или от «мухи» пробивается к броне танка, она встречает на своем пути вот эту взрывчатку. Последняя взрывается и ломает направление этой огненной струи. Танк цел.