Я, дракон

Но, Дракон уже спал. На завтра у него был намечен любопытный прыжок.

* * *

Исчезновение из Города рыжего негодяя жители приняли, как должное. Искать его не собирались, и даже лучшие друзья быстро позабыли недавнего кумира. Нерешенной оставалась только проблема активно падающего на Город ящера.

По-прежнему спозаранку Дракон взбирался на самую вершину скалы. Длинным фиолетовым языком облизывал нос, поднимал вверх морду и ловил направление ветра. Затем упруго свивался в жилистое кольцо, прицеливался и взмывал в небо.

— Чтоб ты разбился, гад! — хором шептали люди, наблюдая, как, достигнув высшей точки прыжка, заметно похудевший ящер плавно распахивал крылья и уверенно планировал к Городу. Иногда, если ветер благоволил горожанам, Дракон прыгал в другую сторону, и тогда над крышами так и не пострадавших домов поднимался единый вздох облегчения. Пронесло!

Утренние дежурства, постоянная готовность бежать или прятаться в подвал, заспанные детишки и тяжелые тревожные вечера основательно измотали горожан. Хмурые Городские Главы, вечно не выспавшиеся и слегка диковатые от постоянного нервного напряжения, частенько собирались вечерами в высокой башне Ратуши и подсчитывали убытки. Туристический поток иссяк. С тех пор, как Дракон принялся хаотично падать на мягкие домики предместий, возы с сеном, сараи, и даже, неудобно молвить, грубые деревянные клозеты, гости Города перестали чувствовать себя в безопасности. Пристрастие же Дракона к свежей конине и вовсе отвадило любопытных. На складах, а то и попросту на улицах, покрывались пылью и паутиной груды никому не нужных сувениров. Суровые старушки спарывали с шелковых полотнищ изображения падающей твари, сопровождая свой труд профессиональным стариковским ворчанием и жалобами на боль в суставах. Художников, что еще пытались дораспродать свои нетленные шедевры с изображениями Дракона во всех «низвергающихся» ракурсах, потихоньку начали бить, отчего сии художники безобразно напивались. Бригада бывших экскурсоводов сколотила разбойничью шайку и вовсю терроризировала западный тракт. Все это вкупе чрезвычайно огорчало Бургомистра, но он решительно не знал, что следует предпринять.

Одним особенно пасмурным утром залетный северный ветер швырнул Дракона прямо на крышу городской ратуши. Хлипкое строение развалилось до второго этажа, покосилось, лишилось древней башни, портика и колонн, а затем, ближе к полудню, и вовсе рассыпалось. Выбравшийся из руин Дракон неловко ухмыльнулся и убежал. Горожан обуял исключительно праведный гнев.

* * *

За неимением ратуши, внеплановый общинный сход состоялся прямо на площади перед останками этого некогда примечательного строения.

Основательно покричав друг на друга, задумчиво почесав лысины под париками и постучав кулаками по вынесенному для такого случая из ближайшего трактира столу, главы Города приняли решение: Дракону не быть.

Ответственность возлагалась на Бургомистра, а исполнение — на добровольцев, коих, к чести горожан, обнаружилось немало.

Бургомистр растерялся. Никогда в жизни этому славному, в общем-то, человеку не приходилось принимать столь тягостных решений. Дракон, действительно, слишком много ел и еще больше ломал, но представить себе Город без Дракона Бургомистр не мог. Также не мог он до конца осознать разрушение ратуши — гордости и лучшего украшения всех окрестных земель, чуда архитектурной мысли далеких предков. Поначалу он пытался увещевать сограждан, напоминая им о том, что Дракон уже не тот, что прежде. Что из жирного ленивого червя Он превратился в могучее, почти неуязвимое чудо природы. Убеждал особо рьяных тем, что битва, развернись она в городе, может послужить причиной большого пожара. Пояснял особенно неразумным, что если Дракон, падая с высоченной скалы, остается цел, то вряд ли удар дубиной по голове причинит Ему значительный ущерб — что уж говорить о не совместимом с жизнью. Бургомистр уверял, что Дракон легко перепрыгнет городскую стену, как проделывал это уже не раз, сбежит, затаится и, возможно, жутко отомстит.

Все было тщетно.

Старые щиты и шлемы уже были сняты с медных гвоздей и протерты от вековой пыли ветошью. Древние копья, обагренные некогда кровью варваров, вновь тускло замерцали в лунном свете. Скрипели хитроумные механизмы натяжения старинных арбалетов. Город готовился к битве. Город знал, что упавшему дракону нужно хотя бы чуть-чуть полежать, чтобы прийти в себя. И на это самое «чуть-чуть» страстно рассчитывали все от мала до велика. Огромная, обнесенная стеной мышеловка ждала очередного падения гордого исполина. Приготовились с вечера. Для храбрости плотно приложились к хмелю. Притушили огни и затаились. Утро обещало быть богатым на события. Наблюдателей разослали по крышам, приказав дать знак, когда ящер отправится в свой последний прыжок.

* * *

Еще до заката жена и дочери Бургомистра покинули город, отправившись погостить к родственникам. Спешно эвакуировали свои семьи и прочие особенно догадливые члены городского совета.