Я дрался на Ил-2. Книга Вторая

— Он пристал ко мне, атаковал, но не попал. Он хотел ко мне в хвост зайти, а я не даю. А когда перешел на нашу территорию, смелее стал. Думаю, разве я не могу стрелять? И за ним. Он за мной, я за ним. И поймал его на глубоком вираже. — А гражданские что-то пишут.

Каманин говорит:

— Ты сбил летчика, который сбил много самолетов во Франции, Польше и у нас. Вы, Бегельдинов, знаете, что сделали? Открыли новую тактику в штурмовой авиации. Оказывается, штурмовая авиация может драться с истребителями и может даже сбивать.

Я стою. Чего я могу сказать?

— Я вас награждаю орденом Отечественной войны II степени.

Тогда этого ордена еще ни у кого не было, мы только из газет знали, что его учредили.

— Спасибо. Служу Советскому Союзу!

— Может, кушать хотите?

— Нет, нас там хорошо кормят.

— Ладно, езжайте в полк.

Вернулся в полк. Командир полка:

— Ну-ка иди сюда. Почему ты вчера не доложил?

— Вчера пять человек погибли, как я могу докладывать, что сбил немецкий самолет?

Он замолчал.

— Ладно, иди.

На второй день фотография в газете и статья «Штурмовик может драться с истребителем и даже сбивать».

— Почему не встали в оборонительный круг, видя, что Вас атакуют истребители?

— Когда я прибыл, у нас еще не было такой тактики. Атаковали цель все вместе, а потом кто куда. Со временем начали применять и оборонительный круг, и атаку с круга.

Очень многое зависит от ведущего. Целые будут летчики или нет. Ведь тебе как ставят задачу? Начальник штаба, например, говорит: «На западной окраине такой-то деревни скопление танков. Уничтожить». Все. Как будешь идти туда, как атаковать, как отходить от цели — соображает ведущий. Я как ведущий за годы войны ни одного летчика не потерял. Все живы! Почему я не терял? У меня эскадрилья специализировалась на разведке. Меня утром с рассвета будят: «Бегельдинов, давай на разведку!» Я лечу один, без сопровождения, редко дадут пару истребителей. Зато я знаю, где стоят крупнокалиберные зенитки, где малокалиберные. Немцы редко по мне стреляют — стараются себя не обнаружить, но я вижу же, что стоит батарея. У меня была очень хорошая зрительная память — один раз увидел, сразу запомнил. И вот мне дают цель, допустим, в 15 километрах от линии фронта. А что значит цель? Это значит, противник сосредотачивается для нанесения контрудара или подтягивает резервы, чтобы прорвать нашу оборону и добиться успеха. Этот участок шириной может быть 3–6 километров. На остальном фронте тишина — второстепенные направления. Боевые действия идут только на этом узком участке. Понятно, что там и войск много, и зениток много. Зачем мне сразу лезть туда? Что для самолета 100–200 км? Я захожу со второстепенного направления, с тыла, с боку. Там, где меня не ждут. Атаковал, пока они очухаются, я уже, до свидания. Все живы, все здоровы. Задание выполнено. Это подтверждается фотокинопулеметом и плановым фотоаппаратом.

Был у нас майор Анискин, боевой товарищ, на Халхин-Голе воевал, но не мог ориентироваться. Ведущий должен отлично понимать карту, еще до вылета представлять, как атаковать, где танки, где артиллерия, где пехота. Он повел девятку, заблудился и бомбы сбросил на нашей территории в озеро. Вся девятка села на вынужденную, если бы привел домой, не выполнив задание, то ладно, простили бы, а так… Его забрали…

— Какая последовательность применения оружия в атаке?

— Смотря какая цель. Если за линией фронта, то все в одном заходе чаще всего выпускаешь. А если по линии фронта работаем, то могли и несколько заходов сделать. Километров за пять до линии фронта связываемся с землей. Они подтверждают цель. Атакуем с 1000–1500 метров, не выше, не к чему высоко лезть — ничего ты не увидишь. Человеческий глаз точно видит на 600 метров. Пускаем «РСы». По площадной цели ими хорошо стрелять, а по точечной — бесполезно. Вряд ли попадешь. Ну и потом настоящего прицела-то не было. На стекле нарисованы круги — это муть, ерунда. Потом начинаешь стрелять из пушек (пулеметами редко пользовались, когда только на бреющем атаковали). Короткими очередями, поправляя прицел по очереди. На выходе из пологого пикирования бросаем бомбы. Ты пойдешь, и бомбы тоже пойдут за тобой, и как раз в цель. Чтобы точно попасть, нужна практика. Сбросил и аварийно сброс продублировал. Вышли из атаки, наводчик может сказать: «Бегельдинов, второй заход». Разворачиваешься, опять штурмуешь. Иногда и по 12 заходов делали. После атаки обязательно по рации передаешь, что видел, где танки сосредоточены, артиллерийские позиции.

^{Митрофанов Анатолий Иванович, командир 800 ШАП}

^{Степанов Михаил Иудович, командир 144 ГШАП}

— На самолетах с 37-мм пушкой не летали?

— Нет, 23-мм пушка тоже здорово била. Против танков в основном использовали ПТАБы.

— Командир полка летал?