Я дрался на Т-34

Где-то вечером 25 июля нас вывели на исходный рубеж. Задача, которую поставил командир бригады, была форсировать реку Орс. Мне довелось воевать в 63-й бригаде, которая в этот момент была во втором эшелоне. Первый эшелон наступления составляла 62-я танковая и 30-я мотострелковая бригады. Форсировав реку Орс, они уперлись в немецкую оборону на высоте, кажется, 212, которую прорвать не смогли. Тогда командир корпуса дал приказ нашей бригаде прорвать оборону и, двигаясь в южном направлении, овладеть Борисовом, затем Масальским. Однако инженерная разведка была проведена плохо, и при форсировании реки Нугрь танки застряли – пойма была болотистая, а противоположный берег представлял собой крутую стенку. Так что первый бой у нас получился неудачный, атака захлебнулась. Нас перебросили на другой участок фронта, вот там мы действовали более удачно. Немцы оборонялись на окраине деревни, где у них были и противотанковые орудия, и закопанные танки. В этом бою я уничтожил две пушки и закопанный Т-III – по нему два раза выстрелил из орудия, и он замолчал. Ну а две пушки, что мы раздавили, – это не моя заслуга, а механика-водителя. Я успел только по ТПУ скомандовать: «Миша, влево! Пушка!» А когда по станине проехали, рядом, где-то в десяти метрах, стояла еще одна: «И другую дави, а то развернется и по корме нам даст!» Пехоты каждый из нас набил много. Когда мы выскочили на окраину, гляжу – через поле от нас удирает группа немцев, человек сто пятьдесят. Я рванул за ними и стал бить из пулемета – один падает, другой, третий, четвертый, пятый, десятый. Конечно, не я один стрелял – рота прорвалась, да и наша пехота тоже стреляла. Кто знает, я ли убил или кто другой, но, думаю, в этом бою человек двадцать пять я положил. За этот бой я был награжден орденом Красной Звезды. Конечно, и мы понесли потери. В этом бою наш батальон, а это двадцать один танк, потерял танков пять-семь.

Ты спрашиваешь, как ставились задачи на наступление? Командир роты ставил командирам взводов задачу двигаться от одного ориентира до другого в направлении действия роты. А вот как пройти это расстояние и остаться живым – это моя задача. Приказы командира роты во время боя поступали по радио: «21-й, 21-й, измени направление! Влево, азимут 200, немецкое орудие». Значит, ты разворачивайся, потому что оно может тебе в бок садануть.

Пошли дальше и с боями дошли до станции Льгов. По существу, мы уже выдохлись – у нас не осталось танков для дальнейшего наступления. Выбили у нас танки, выбили пехоту. Потери были значительные. В ротах осталось по одному-два танка. Бригада, по штату имевшая шестьдесят танков, на конец операции насчитывала не больше двенадцати. Эти танки вместе с экипажами у нас забрали и передали 197-й танковой бригаде. В ходе войны это была распространенная практика, когда оставшиеся в корпусе танки передавали одной бригаде, которая продолжала воевать, тогда как две другие отводились на переформирование.

После завершения Орловской наступательной операции нас отвели на формирование. Опять получили технику, экипажи, и в феврале – марте 1944 года армия участвовала в Проскурово-Черновицкой наступательной операции.