Я дрался в Новороссии!

   С утра в природе всё ещё было спокойно и тихо. Но с полудня начал подниматься ветер: сначала он, слегка утомившись от нескольких дней своего безделья, начал робко тревожить заспавшиеся деревья, осторожно шевелил им кроны, пробираясь под плотно одетую листву, дразнил птиц. Затем, разгулявшись и повеселев, гонял по некошеным и уже начинавшим терять без дождей свою свежесть травам, то взъерошивая их, то раскачивая плавно перекатывающимися волнами. Потом ветер, осмелев, потерял интерес к земным делам и, набрав силу, принялся гонять разбухшие и лениво висевшие в небе кучевые облака. К вечеру они уже густо закрыли всё до самого горизонта и совсем спрятали солнце, отчего вечерние сумерки, а потом и ночная темнота, пришли в посёлок раньше обычного. Облака, растревоженные назойливостью ветра, явно не желали нарушать свою привычную жизнь, потакать ветряным шалостям и поддерживать навязываемую им игру и, постепенно раздражаясь, они темнели, всё ниже спускались на кроны пирамидальных тополей, а с наступлением темноты и вовсе рассерженно стали порыкивать приближающимися громовыми раскатами. Собирался дождь. И когда погружающаяся в темноту группа прошла мимо пышного кустарника, условно обозначавшего границу посёлка, на завешенном густыми тучами горизонте засверкали зарницы, а на земле появились первые, ещё не частые дождевые кляксы.

   * * *

  ... "Что им нужно? - пытаясь понять происходящее, спрашивал себя старик, отмеряя шаги. - Если хотели бы убить, это можно было бы сделать в хате или во дворе. Зачем ночью в такую погоду вести куда-то? И для чего-то им лопата понадобилась? Что можно копать ночами, не цветы же сажать они собираются, в самом деле? На кого эти отморозки не похожи, так это на мирных садовников. Впрочем, они и на людей-то не очень похожи... Может им нужно, чтобы я сам себе могилу выкопал, а потом они в ней меня и зароют? Может. Но не слишком ли много суеты с прогулками на ночь глядя для одного-то старика? И не в их это правилах: они вон белым днём людей убивают хоть в домах, хоть на улице, ни от кого не прячутся и Бога не боятся. Нет, здесь что-то другое... На днях бои с ополченцами шли совсем недалеко отсюда. Говорят, что те контрнаступление начали. Может к штурму готовятся и хотят подступы к посёлку заминировать? Тогда им кто-то нужен, чтобы ямки для мин прикапывать? Или может они собираются скрытые окопы готовить?"

   * * *

   Между тем ветер становился сильнее, он высоко поднимал ещё не успевшую намокнуть и превратиться в грязь придорожную пыль, вихрем кружил её в завывающем хороводе, образуя воронки, а потом больно стегал ею лицо и руки. Уже всё было готово для прихода настоящего летнего ливня, но он, по какой-то причине не торопился приниматься за дело и пока только дразнил изголодавшуюся без воды природу, разбрасывая хоть и сочные, но редкие капли своей живительной влаги.

   * * *

   "Однако, они не пошли искать мужчин помоложе и посильнее, - продолжал думать старик, - и к тем, кто прячутся семьями по подвалам, тоже не пошли. Значит, им нужен такой, чтоб не смог долго сопротивляться, если что. Одинокий старик для этого подходит как нельзя лучше. А раз делают всё ночью - значит, им не нужны лишние глаза. Что же это такое может быть, что даже эти озверевшие от безнаказанности подонки пытаются спрятать? Что бы это ни было, но после своих дел при таком раскладе, они меня не отпустят.

   Ладно, скоро всё прояснится. И если это конец, то надо уйти так, чтобы перед Богом стыдно не было. Что ж, я пожил своё и всё, что должно у человека случиться в жизни, было у меня: и любовь была, и семья счастливая, и падал, и поднимался, и смерти в глаза заглядывал, и выжил. Дочки выросли и разъехались, у них теперь жизнь и судьба своя, и хорошо, что нет их здесь теперь. Можно было бы что-то в прожитом и поправить, но за жизнь свою мне не стыдно. Ещё бы уйти достойно и последними минутами жизнь свою бы не вымарать, не испортить, не перечеркнуть".

   * * *

  - Поверта╓мо, - прорезал тишину гнусавый голос одного из впереди идущих. Все, кто шёл в кордоне, свернули с дороги. Перебежали придорожную насыпь, гремя каким-то своим скарбом, кое-как навешенным на армейскую амуницию, и через несколько шагов оказались у небольшой лесопосадки.

  - Ось тут давай, - шедший впереди "Альбинос" показал стволом автомата на участок с провалившимся на полметра грунтом и начинающем формироваться оврагом.

  Подошёл Старший и подтолкнул деда к краю грунтового провала.

  - Давай копай вот здесь,- Старший обозначил участок шириной примерно метра четыре, - землю сюда складывать будешь. Да побыстрее работай, погода портится, - каратель отошёл в сторону и присел. Он что-то шумно начал перебирать в своей амуниции, затем послышался звук отвинчивающейся крышки на жестяной фляге и нескольких громких глотков. Отхлебнув своего пойла, Старший громко выдохнул, закрыл флягу и затих.

  - На какую глубину?

  - Глубину? - чем-то чавкая, переспросил коротконогий толстяк. - Ну-у, на глубину окопа. ..Як дума╓ш, Микола, так нормально буде?

  - Нормально, при╖де "Стоматолог" ╕ вир╕шить, - просипел Старший.