Я - Джеки Чан

Она выглядела потрясающе: белое шелковое платье, туфли на высоких каблуках и маленькая кожаная дамская сумочка. Жемчуг и золото подчеркивали линии шеи, ушей и запястий. Ребята были так изумлены, что даже не стали отпускать грубых комментариев и молча вернулись к игре. Улыбнувшись, она подошла к дивану, на котором, подобрав ноги, восседал я. Мягко столкнув мои ноги на пол, она присела рядом.

- Привет, Джеки, - сказала она. - Я подумала, мы могли бы пообедать в том новом французском ресторане, отметить твой отъезд...

Я изобразил бурю негодования. - Тебе всегда хочется в те заведения, где я не в состоянии прочесть меню, - заявил я. - Терпеть их не могу! Я не знаю, что заказать, и никогда не могу угадать подходящий цвет вина. К тому же там приходится целый час ждать, пока тебе принесут заказ.

- Я просто подумала, что нам нужно выбрать какое-то особенное место, с обидой в голосе пояснила она. Моя потребность казаться настоящим мужчиной рассеялась в потоке чувства вины.

- Ладно, - угрюмо возвестил я. - Сейчас, я только соберу ребят.

- Что? - Тереза швырнула сумочку на пол.

- Ребят, - повторил я, обводя рукой своих каскадеров, которые по-прежнему прикладывались к стаканам и играли в карты. - Нужно предупредить их, что мы пойдем ужинать.

- Я собиралась поужинать только с тобой, - сердито воскликнула она. Я раздраженно воздел руки к небу:

- О чем ты говоришь? Без своих ребят я никуда не пойду. - Это наш последний вечер, - взорвалась она. - Неужели тебе не хочется побыть со мной наедине.

- Это еще успеется, - сказал я. - Но почему мы должны сидеть в одиночестве за столом? Для того, чтобы поесть, уединение совсем не обязательно.

Она посмотрела на меня без всякого выражения, словно что-то обдумывала. Наконец она сказала:

- Или они, или я. Хочешь провести этот вечер со своими приятелями? Замечательно! Тогда я пойду. - Она поднялась, а я тут же забросил ноги на диван, на то место, где она только что сидела.

Я был раздражен тем, что она закатила мне сцену прямо перед моими ребятами. Чего она хочет добиться? Унизить меня при всех? Нет, я не из тех, кто позволит себя унижать.

- Прощай. - Прощай.

Она подобрала сумочку и вышла Заметив, что она вышла одна, все присутствующие прекратили играть, и в комнате стало тихо. Я сохранял отрепетированное хладнокровное выражение лица, но втайне надеялся, что она вернется.

Один из парней сказал: - Дай го, тебе не кажется, что ты должен проводить ее до лифта?

Я кивнул, медленно поднялся и вышел в коридор. Увидев, что там пусто, а дверь лифта закрыта, я метнулся к лестнице и с невероятной скоростью преодолел десять лестничных пролетов.

Я выскочил в холл и закружил по нему, выискивая взглядом миниатюрный силуэт в белом - никого... Я без колебаний бросился к вращающейся двери и вышел наружу.

Она уже садилась в свою машину, большой черный "кадиллак". Я позвал ее, но она либо не услышала меня, либо решила не оборачиваться. Дверца машины захлопнулась, и она тронулась с места, оставив меня стоять на тротуаре в облачке выхлопных газов.

Вечером, когда мои приятели разошлись, я позвонил ей. Я готов был сдаться на ее милость, но ее терпение кончилось.

- Прости меня, Тереза, - сказал я. - Я вел себя, как последний идиот. За что мне тебя прощать? - поинтересовалась она. - В Лос-Анджелесе у нас не было никого, кроме друг друга. Теперь, когда рядом твои друзья-приятели, я тебе уже не нужна. И ты мне тоже.

Она бросила трубку.

Я потрясенно вслушивался в телефонные гудки. Я был ошарашен. Конечно, я заслужил это. Но она ушла из моей жизни, как О Чан... Нет, это было хуже, чем в случае с О Чан, так как Тереза сама приняла решение.

Неужели она не понимает, что я ее люблю? Впрочем, откуда ей это знать? Разве я хоть раз показал ей, что творится у меня в сердце, разве высказывал свои чувства?

Истина заключалась в том, что я не умел обращаться ни с ней, ни с любой другой женщиной так, как они того заслуживали. У меня не было опыта в любви, а стремление показать себя другим - своим поклонникам, гонконгскому кинобизнесу и всему миру - окончательно сводило меня с ума.

Интересно, насколько я изменился сейчас, четверть столетия спустя?

Пожалуй, очень изменился. Хотя, быть может, совсем чуть-чуть.

Мне уже нечего доказывать миру. Я добился всего, чего хотел, и даже большего. Но я рассказываю об этом как человек, который пережил это на собственной шкуре: чем дальше тебя заносит, тем труднее вернуться и начать все сначала.

Время от времени я задумываюсь, что было бы, если бы я мог повернуть стрелки часов своей жизни назад. Принял бы я другие решения? Уделял бы больше времени и сил любимым людям и семье?

Или я все-таки пошел бы выбранным путем - тем самым, который исполнил все мои надежды и мечты, но взамен отобрал у меня радости сердца?

217 "ВЛЮБЛЕННЫЙ МОЛОДОЙ МАСТЕР (часть 4)"