Я еще жив. Автобиография

Тем не менее мы переживали, что Supper’s Ready не подходит для альбома: чем больше музыки на виниловой пластинке, тем меньше будут канавки записи на ней и тем тише будет звук. Двадцать три минуты не вмещались на одну сторону долгоиграющей пластинки на 33 об/мин. Но еще хуже было то, что если ваша магнитола воспроизводила только кассеты формата «8-трэк» (что в 1972 году было нормой), то звук в нашем случае три-четыре раза за время воспроизведения повысится, а затем понизится. В наше время странно слышать о таких технических ограничениях в музыке.

Таким образом, Genesis действительно раздвигал границы того, что музыканты могли делать в альбоме. Единственным примером такой же амбициозной музыки похожего масштаба был альбом Tubular Bells. К моменту выхода этого альбома (через семь месяцев после Foxtrot) мы очень часто на концертах включали на системе звукоусиления революционный дебют Майка Олдфилда. Мы это делали для того, чтобы зарядить толпу энергией до нашего выхода на сцену, а также чтобы закончить приготовления к выступлению. Благодаря этому мы знали, когда нам выходить. «О, это Bagpipe Guitars, пора одеваться, парни!»

Играть на сцене Supper’s Ready было не так легко. Первые десять раз (включая первое исполнение этой песни в Университете Брунеля 10 ноября 1972 года) мы в течение всей композиции пытались поймать единый ритм, ведь для такой длинной песни нужен высокий уровень концентрации. Однако с самого начала она полюбилась публике, и мы всегда облегченно выдыхали, когда заканчивали ее. Особенно если мы заканчивали ее одновременно. Но это была не единственная трудность, с которой мы сталкивались на сцене.

19 сентября 1972 года, за месяц до выхода Foxtrot, нас пригласили выступить на национальном стадионе в Дублине. Я волновался, представляя, как выступаю на боксерском ринге перед 2000 человек. Мы были в Ирландии впервые, и мне казалось, что мы сильно рисковали, выступая на арене такого размера и такого типа.

Но вот мы запрыгиваем на сцену и начинаем играть. Затем мы перешли к инструментальной части первой песни Nursery Cryme The Musical Box, которая была довольно длинной. Достаточно длинной, чтобы переодеться.

До этого Питер уже исчез за кулисами и сейчас выходил обратно на сцену. Я видел его краем глаза и следил за тем, как он возвращался к микрофону. Почему так долго? Обычно он снова выходил на сцену в «маске старика», которая превращала его в седого, лысеющего чудаковатого дедулю. Он всегда надевал ее в конце песни The Musical Box.

Когда на него упал свет, всех охватило смятение, которое сменилось недоумением: Питер надел платье (которое принадлежало его жене Джилл, как мы позже узнали) и голову лисы. Все были в шоке – как в зале, так и на сцене. Это был такой же сюрприз для Майка, Тони, Стива и меня, как и для 2000 дублинцев.

После концерта в гримерке Питер и не думал получить восторженные комментарии от нас по поводу его невероятного костюма миссис Фокс. Как только он снял лапы, он долго не шевелился. Никто не кричал: «Дружище, это было потрясающе!» – но никто и не ругал его. Все просто молча пожали плечами. Питер никак не объяснил это, а я не был против. Музыка была на первом месте, поэтому это меня не волновало. Это было личное дело Пита, он просто сделал то, что захотел. Он всегда вытворял что-нибудь, когда мы углублялись в длинные инструментальные партии.

До этого Питер никак не намекал на то, что собирается постоянно придумывать для себя необычные костюмы. Соответственно, никто не возражал ни против цветочной маски, которую он надел во время William Farm (одной из частей Supper’s Ready), ни против треугольной коробки, которую он надел на голову во время следующей части – Apocalypse 9/8. Он не показал нам ничего до выхода на сцену. Он не спрашивал мнение группы по поводу этого. Он считал, что демократия в этом случае будет только затормаживать процесс и приведет к спорам о том, какого цвета должен быть костюм или какие цветы лучше выбрать.

Вот что Питер делал тогда на сцене. После Дублина миссис Фокс появлялась на каждом выступлении в тот же самый момент. Мы быстро привыкли, да и особого выбора у нас не было: фотография Питера в его новом наряде попала на обложку Melody Maker, что моментально увеличило цену за наше выступление в десять раз. Если раньше нам платили 35 фунтов стерлингов за концерт, то теперь стоимость возросла до 350 фунтов стерлингов.

* * *