Я говорил, что ты нужна мне?

Поначалу ее слова показались мне дикостью. «Давным-давно»? Это вряд ли. Мы с Тайлером так шифровались… Страшно себе представить, что при всех этих предосторожностях Эмили нас раскусила. Меня посетила ужасная мысль: если это удалось ей, то одному Богу известно, кто еще сумел нас с Тайлером раскусить. Может, кто-то еще заподозрил, задался вопросом, не связывало ли нас что-то помимо родства? Как ни странно, Эмили этот факт нисколько не поразил – ну да, сводный брат, что поделать. Ни брезгливости, ни отвращения, ни осуждения. Теряясь в догадках, я спросила:

– А как ты поняла?

На ее губах играла улыбка. Я боялась, что после выходки Тиффани Эмили совершенно расклеится, но она пропустила намеки на психиатра мимо ушей, как и я – намеки на тренажерку. Нас такой ерундой не проймешь, сейчас были проблемы и поважнее. Неторопливо закрутив крышечку, Эмили пожала плечами.

– Да само как-то в глаза бросилось.

– Мы ведь скрывали… – пробормотала я. Надо же, в голове не укладывается! Я сижу и спокойно обсуждаю столь щекотливую тему с посторонним человеком.

– Да, я заметила, – по-дружески усмехнулась Эмили. – Ну, если честно, вы пару раз прокололись.

Я встала, направилась в кухню и, опершись о разделочный стол, кинула на подругу растерянный взгляд.

– В чем же?

– Для начала Тайлер без конца линял с дивана и уходил к тебе. Нет, бывает, конечно, сестры и братья спят вместе, но тут явно не тот случай. Вы накануне как-то ушли спать пораньше, а я вернулась и пошла вас искать. Заглянула к Тайлеру, вижу: лежите в обнимку, прям за уши не оттащишь. Мне тогда еще в голову пришло, да чтобы я так со своим братом? Ни за что на свете, хоть убейте.

Я вскинула брови.

– И тогда ты все поняла?

– Не сразу. Еще татушка. Как-то утром, когда ты была в душе, я заметила надпись у Тайлера на руке и прочла. Я спросила его, почему он решил набить себе твое имя, но он попросту отмахнулся и сказал – мол, потому что сестра. Странно, да? У него еще куча братьев, и, в отличие от тебя, родных. Без обид?..

– Нормально. Я так и знала, что мы на татушке спалимся, – усмехнулась я с долей иронии, если учесть, что у самой под закатанным рукавом таилась наколочка на запястье. Потом Тайлеру покажу, попозже, а пока я – вся внимание. Никогда не думала, что смогу запросто, без натянутости и напряга, обсуждать наши с Тайлером отношения. – Чем же еще мы себя выдали?

Эмили ненадолго притихла, постукивая пальцами по губам, отвела взгляд и в раздумье прищурилась.

– Тайлер когда-нибудь давал тебе читать речь, с которой он выступал во время турне? – спросила она, вдруг обратив на меня взгляд.

Вопрос меня слегка обескуражил. Я задумалась.

Целый год, пока он был в отъезде, мы созванивались и подолгу разговаривали, но я что-то не помню, чтобы он зачитывал свою речь. По крайней мере, готовую и целиком. Он взялся ее писать, как только приехал в Нью-Йорк, потом советовался со мной время от времени, спрашивал, доходчиво ли. Я всегда одобряла, мне нравилось, мы говорили друг с другом открыто, без обиняков. Однако что у него получилось в итоге – этого я не знаю.

– Нет, – неохотно призналась я. – А что?

Губы Эмили расплылись в улыбке.

– Ближе к концу выступления нам надо рассказывать о последствиях жестокого обращения. О том, как все это сказалось на психике, – продолжала она с полной невозмутимостью. Конечно, с чего вдруг ей волноваться? Они с Тайлером целый год выносили свою подноготную на всеобщее обозрение. – Тайлер обычно рассказывал о наркотиках и всем прочем, и каждый раз в его речи упоминалась девчонка. Он не называл ее имени, но обязательно говорил, что она – первый человек за долгие годы, кому стала небезразлична его судьба. Причем она помогала невольно, одним своим присутствием. Именно благодаря ей он взглянул на вещи иначе, и все пошло на поправку. И каждое его слово было пропитано упоением, как будто он в нее влюблен. Мы дружно недоумевали, почему он не раскрывает ее имени. – Эмили замолчала, взглянула на меня с улыбкой и медленно выдохнула. – В какой-то момент я поняла почему: речь шла о сводной сестре.

Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Я молча уставилась на Эмили, переваривая услышанное. Тайлер ни разу не обмолвился, что упоминал обо мне в своей речи. А тем более в таком ракурсе. Нахлынули эмоции. Неловкость? Нет, что-то другое. Удивление? Да, пожалуй. Меня одолело чувство безмерной привязанности, хотелось протянуть руку, коснуться его, признаться в любви – теперь уже не по-французски.

Поняв, что я не в состоянии состряпать какой бы то ни было приличный ответ, Эмили продолжала, расхаживая по кухне.

– В общем, я догадалась, что между вами что-то есть, – сказала она, – но не хотела спрашивать. А потом объявился твой парень, и я решила, что ошиблась. Но вчера лишний раз утвердилась в своих подозрениях.

– Когда я наехала на него?