Я говорил, что ты нужна мне?

Он рассвирепел, в глазах заплясали черти. В таком состоянии Тайлер всегда становился дико опасен и непредсказуем. Он засадил кулаком Дину в челюсть. Бицепсы вздулись, пошли буграми, придав ускорение кулаку. Он наносил удар за ударом, лупил безжалостно и молниеносно, точно машина: у Дина не было никаких шансов отбиться.

– Тайлер, прекрати! – крикнула я, однако среди всеобщей суматохи мой сдавленный крик прозвучал как мышиный писк. Я подбежала, попыталась оттащить Тайлера за футболку – безрезультатно. Он колошматил и колошматил, чуть локтем не вмазал мне по лицу. Я попятилась, прижав руки к щекам. Накатила паника, я совсем растерялась.

Дин сумел уклониться. Пригнулся и побежал на Тайлера, ударил головой в грудь. Они сцепились и рухнули на журнальный столик посреди комнаты – тот разлетелся вдребезги с оглушительным звоном. Кровь закипела в жилах, там было столько адреналина, что эти взбешенные «лоси» не чувствовали даже боли.

– Да сделай же что-нибудь! – закричала я, встряхнув Змея, который отстраненно наблюдал за дерущимися с безопасного расстояния. Из всех нас у него единственного достало бы сил, чтобы положить конец этому безобразию.

– Ладно, ладно, – примирительно кивнул Змей. Небрежно бросив на стол пакетик «Доритос», он подобрался к диванам и, обхватив Дина поперек живота, стал оттаскивать его от Тайлера. – Да расцепитесь уже наконец! – заорал он, отшвырнув Дина в сторону.

Эмили, протянув руку, помогла подняться Тайлеру. Адреналин понемногу спадал, взгляды противников немного смягчились. Тайлер, весь в осколках битого стекла, стянул через голову футболку. На спине красовались глубокие порезы, но меня больше тревожила его правая рука. Из-под плеча сочилась струйка крови и, стекая по локтю, капала на ковер. Эмили кинулась на кухню, где ребята держали аптечку.

Обливаясь слезами, я взглянула на Дина – убедиться, что он не ранен. Можно сказать, что в сравнении с Тайлером мой бывший парень легко отделался. Он смотрел на меня, наполовину прикрыв опухающий глаз, и тяжело дышал.

– Выйдем, поговорим! – грозно прозвучала команда; во всем его облике сквозила та же злость, с какой он ввалился в квартиру. Дин не стал меня ждать – пулей пронесся вперед, гулко топая, распахнул дверь и вышел в общий коридор.

Я в нерешительности обернулась, взглянула на Тайлера. Тупо глядя в одну точку, он стоял среди битого стекла – там, где раньше красовался журнальный столик, – и вид у него был как у лунатика. Вокруг сновала Эмили, Змей лез под руку, они старательно бинтовали порезы друга, да и я хотела помочь… но пока что мне предстоял безотлагательный разговор с Дином.

Содрогнувшись до глубины души, я мужественно шагнула за дверь и оказалась наедине с Дином в общем коридоре. Видимо, теперь ему хотелось разговора без свидетелей, ну а у меня просто уже не было сил сопротивляться. Я замерла перед ним, отирая с глаз предательские слезы.

– Ты мне изменяла. – Дину словно нужно было проговорить все это, чтобы наконец-то поверить. Он прищурился и боязливо заглянул мне в глаза. Мне стало больно – в его взгляде сквозили тоска и отчаяние. – Я так сильно тебя любил, а ты… Ты крутила хвостом перед Тайлером. Он ведь мне друг! А тебе – вообще брат!

– Прости! – хрипло воскликнула я. Поезд ушел, теперь извиняйся, не извиняйся – один черт. На прощение я даже не надеялась, все было видно по его лицу. В нем читалась такая безграничная ненависть, такое презрение, словно я – мерзкая жаба. Непривычное зрелище. Милый, любимый Дин с доброй улыбкой и ласковыми глазами, где ты теперь?.. – Не знаю, как перед тобой оправдаться.

– Даже не думай лезть ко мне со своими разговорами, – пригрозил он, как сплюнул. Попятился, словно желая увеличить между нами разрыв, и, сунув руку в задний карман, вынул бумажник. Ссадина на щеке начала кровоточить. Меня так и подмывало коснуться его, как прежде, приголубить. – Вот, получай, – процедил Дин и швырнул в меня пятидолларовой банкнотой. Я машинально ее подхватила, не дав спланировать на пол. Наша с ним символическая пятерка. У меня задрожали губы. – Пять долларов за то, чтобы вы навсегда исчезли из моей жизни! Оба!

Сунув бумажник в карман, он потер разбитую щеку и пошел к лифту, даже не посмотрев на меня напоследок. Я провожала его взглядом, а по щеке текли горькие слезы. Беспомощно привалившись к двери, я сползла вниз, закрыла руками лицо и от души разрыдалась. Дин уходил навсегда.

Глава 28