Я и мои истинные

— Я не приму вас. Никогда. Иногда я даже ненавидела вас за то, что оказалась вдали от родителей и брата, от всего родного и понятного, что осталось на Земле. Меня похитили. Из прихоти, как какую-то экзотическую зверюшку! — с каждым словом мне становилось и легче, и тяжелее. — Знаю, вы не со зла. Жизнь порой приходит к странным результатам. И хотя я вас не люблю — но есть те, кто любят. Любят по-настоящему.

— Бринна…

— А кроме нее? Вы слишком долго смотрели в одну точку. Прозрейте наконец — я не единственная женщина на планете! — вместе с мужем мы подняли и повели пошатывающегося Аттиса в спальню. Он качал белокурой головой:

— Но кто еще? Кто?

Я не стала давать подсказок. Сам поймет, коль не дурак.

Не без труда удалось уложить его на кровать. Я поправила сбившиеся подушки, пока Каин с недовольным лицом разувал брата.

— Что делать дальше? — спросил Аттис, глядя в потолок. — Я остался один.

— Немного жестоко говорить про одиночество в тот момент, когда за вами ухаживают два родственника сразу, — Я наклонилась, убрала пряди за уши и аккуратно поцеловала его в нежный лоб. — Мы не дадим вас в обиду, обещаю. Вместе придумаем, как избавиться от этого неумелого террора со стороны клана Бринны.

— Звучит… грустно. Но обнадеживающе.

На завтраке оба дракона были мрачнее тучи. Один мучился похмельем, другой — от новых подробностей разговора с Гаверией.

А затем пришла Лира. Просто залезла в раскрытое окно и, найдя Аттиса взглядом, с ходу заявила:

— Нагулялся? Пора домой, гад чешуйчатый.

— Это недопустимое обращение к императору, — было возмутился Фиралис, истово уважающий священный род Даветрионов.

— Иди в пень, пернатый, мне не до сюсюканья. У меня есть две новости — одна хорошая и одна плохая. Какая из них какая решите сами.

— Ли, ты чего? — осторожно поинтересовалась я, не понимая, почему маленькая наложница такая взвинченная.

— С чего бы начать… Багрот объявил нам войну. Во дворец только что пришел гонец от их короля.

— А хорошая? — убито спросил Аттис, явно уже прочитавший все в мыслях разгневанной лисы.

— Матушка-драконица носит под сердцем будущего правителя. Возрадуйтесь, только не слишком громко. Все равно за вас это уже сделал каждый кролик в Нан-Шэ!

— Так порошки все же подействовали? — неуместно громко ляпнул Шиан. Его слова повисли в глухой тишине.

36. Глава про веревки и краску

— У них ведь есть технологии, не освоенные Шаа. А из-за стремительного убывания женского населения им нечего терять!

— Дорогая?

— Да-да, сейчас… Просто понять не могу, о чем Шиасад думает? Мы все висим над бездной на тоненькой ниточке, а он решил устроить войну прямо во время природного кризиса. Безумие.

— Кхм!

— А еще эти разговоры про ребенка Бринны — мол, он вовсе не от императора. Хотя подобное бы сразу вскрылось драконами. Бедный Аттис. Его теперь из дворца выпускают только с гвардией!

— Можно я продолжу? — Луис в очередной раз откашлялся. Стоять на одном колене ему было тяжело, учитывая, что последние дни он оставался связующим звеном между моей семьей и дворцом, кипящем от обилия новостей.

— Прости-прости!

— Я получил должность магистра. Наконец-то! Твоя подруга из пещерных, кхм, из кроманьонцев стала отличным доказательством нескольких моих теорий. Теперь ничто не мешает нам заключить брак, — Он гордо улыбнулся. — Ты рада?

— Но ведь тогда тебе придется переехать из этой роскоши в мой скромный особняк, — фальшиво ужаснулась я и развела руками, как бы призывая насладиться открывающимся видом.

Холостяцкая квартира ученого находилась в квартале одиночек, и ее нельзя было назвать сверхкомфортной. Стол, пара стульев, узкая кровать, на которой спали реже, чем того требовали приличия, и огромный шкаф, до потолка забитый книгами. Попав сюда впервые, я испытала ностальгию. Как в университетской общаге, только голодных и озабоченных парней в разы больше.

— Я готов пойти на такие жертвы, — смиренно признался Луис.

— Там будут дети, мечтающие пожевать твой хвост. Или — что хуже — залить чернилами твои записи!

— Ты меня сейчас отговорить пытаешься? Поздновато спохватилась. Я еще в плену у многоногов все для себя решил. Так ты станешь моей супругой или как?

— Ну… даже не знаю. А что полезного ты привнесешь в наш быт? Стирать умеешь?

— Укушу.

— Фи, какие мы грозные, — Я надула губы, наслаждаясь знакомым блеском в узких зрачках любимых глаз. Луису нравилось, когда его дразнят.

— Я люблю тебя, невыносимая моя, — промурлыкал ученый, опуская подбородок мне на колени и хитро поглядывая снизу вверх. — Примешь мою метку, которую бы следовало поставить при свидетелях, не будь твой поехавший дракон таким патологическим ревнивцем?

— Приму с благодарностью и всевозможным почтением.

А вот Каина можно было понять. Только недавно от его брата отбились, а тут уже новое пополнение.

— Прошу. Кусай, — Стол подо мной слегка скрипнул, когда я отстранилась и протянула ему босую ступню.