Я и моя Тень. Книга 1. Гладиатор (СИ)

Уснуть я так и не смог, да и не пытался. Я встретил утро в гостиной, и наверх не поднимался. К тому времени, как солнце взошло, я уже практически полностью помнил весь прошедший вечер. Помнил, как Эбби заснула на моем плече, и как затем ее увела наверх Корделия. В этот момент я как раз имел Марию сзади, пока она делала минет Бруно, и потому без проблем мог наблюдать за их уходом.

Кажется, я даже решил пойти за ними, натянув панталоны, но меня перехватила Жеральдин, которая и утащила меня в свою спальню.

Наверное, даже к лучшему, что она не позволила мне вломиться в спальню Эбби.

Нет, не наверное, а однозначно лучше.

Я покинул особняк еще до того, как кто-либо из его обитателей успел проснуться. Даже Нина с Бобом еще не успели появиться в гостиной, хотя я и был готов поспорить, что они то уже точно проснулись.

А вот когда вернулся, в доме уже вовсю кипела жизнь.

Жеральдин, Эбби и Корделия сидели в столовой и пили чай, уже успев позавтракать.

- Будете завтракать, сэр? – спрашивает Боб, и я киваю, а затем иду к столу, направляясь к Эбби и игнорируя презрительный взгляд Корделии.

- Эбби, - произношу я, сглатываю.

Она поднимает на меня взгляд. Возможно, в нем и была примесь обиды за вчерашний вечер, но от нее не остается и следа, когда я протягиваю ей до этого спрятанный за спиной букет из красных роз.

Меня наполняет некая радость, когда я вижу в ее глазах счастье, тесно переплетающееся с удивлением.

- Спенсер? – слышу недоумение в голосе Корделии.

- Зачем? – задает вопрос Эбби, но все же берет букет.

- Я делаю, наконец, то, что должен был сделать еще в школе, - в горле засуха еще покруче, чем в Сахаре. – Хочешь сходить со мной куда-нибудь?

- Куда? – она улыбается и издает смешок.

А я осознаю, что никаких мест, кроме как таверны, даже и не знаю.

- В парк… или еще куда-нибудь. Вряд ли здесь есть кино, или театр, а тем более клуб…

Я затыкаюсь, когда она поднимает на меня взгляд.

- Да куда угодно, - тихо произносит она, и у меня внутри словно разливается странное тепло.

Мы продолжаем смотреть друг другу в глаза даже тогда, когда Престон демонстративно бросает свою чашку на блюдце и выскакивает из-за стола.

Никогда еще взгляд Эбби не был таким… как сейчас.

Глава 30

Глава 30. История волка

- Она была чертовски красива! Пухленькие губки, большие карие глаза и маленький аккуратный носик, немного вздернутый. Длинные каштановые волосы… блестящие, красивые… и, черт, как же они пахли! Да и она сама, смекаешь?

Я медленно иду за Хейзелсмоуком и слушаю его рассказ.

- Да, смекаю.

Он останавливается.

- Переруби эту хрень, - говорит он, и я подхожу к непонятно откуда взявшейся лиане, перетянувшей нам дорогу. В принципе, можно было бы и пригнуться, но я знаю, для чего он заставляет меня делать это.

Вытягиваю руку в сторону, и она тут же покрывается черной материей, а затем вырастают длинные черные когти. Перерубить лиану получается с первого раза. Словно ленточку ножницами на открытии.

- На чем я остановился? – чешет он репу.

- На том, что ее волосы вкусно пахли.

- И не только волосы, Марки! Вся она! Смекаешь? – и он продолжает идти. Я – за ним. – Наверное, ее можно назвать моей первой любовью. Знаешь… даже если бы я знал, какой болезнью она меня наградит тогда… все равно бы не пошел на попятную!

- Трипака от нее поймал что ли?

Хейзел засмеялся.

- Нет, парниша. Хоть я и не знаю, что именно ты сказал, но подозреваю, что ты о той херне, от которой член вздувается, покрывается пузырями, и какая-то черная хрень течет?

Меня немного перекосило.

- Я таких болезней не знаю… но… наверное…

- Я болел разной дрянью, но все это было излечимо – магия, травки, вонючие мази, от которых только и хочется, что блевать. А еще настойки разные, после которых в сортир через по семнадцать раз на дню бегаешь. Все это лечится, смекаешь? – он откашлялся, вытер рот рукавом и продолжил: - А вот та малышка… наградила меня другой болезнью. В прочем… ты же видел.

Меня осенило.

- Так… ты не родился таким?

Хейзел заржал так, что с ветвей взлетели перепуганные птицы.

- Ты думал, что мои предки тоже такие же мохнатые? Или что меня вскармливала титькой волчица?

Он продолжает смеяться, и потому мы стоим. Он ржет, а смотрю на него. Становится тоже немного смешно. Но не потому, что он смешно пошутил, а просто от вида охотника и звука его смеха.

Наконец, он проржался, шмыгнул носом и харкнул в сторону от себя.

- Нет, браток, ликантропия не передается по наследству. Хотя бы потому, что детей ликантропы иметь не могут. Смекаешь?

Киваю.

- Печально, - пытаюсь я ему сочувствовать.

- Отнюдь! – громко вскрикивает он. – Я могу пялить всех баб без разбору, и ни одна от меня не залетит! Даже не нужно принюхиваться, когда у них течка! Хотя… откровенно говоря, на таких у меня тут же встает, и ничего поделать с собой не могу. Смекаешь, сколько у меня детей бы было за все эти семьдесят лет?!

- Семьдесят?!

- Да… - грустно чешет он затылок, - я уже не самый молодой волк… однако, - хитро улыбается, - еще ни одному самцу проигрывать не приводилось! Если б ты знал, какие у меня были стаи!!!

Я хмурюсь.