«Я» и «МЫ». Взлеты и падения рыцаря искусства

(Сцена у Веры Холодной, слуга объявляет о приходе французского консула.)

«Вера (радостно). Просите!

…Входит мсье Энно.

Вера. Мосье консул? Чем я обязана такой чести?

Консул. Я получил ваше прошение о визе. Вы хотите покинуть Россию в минуту ее тяжких испытаний?

Вера. Что мне до них? Россия мне чужая, и я ей не нужна.

Консул. Да, да… Разве здесь могут оценить вашу душу, ваш талант?

Вера. Я подала все документы. Нужно что-нибудь еще дополнительно?

Консул. Вот именно… дополнительное внимание.

Вера. Ваш приход меня взволновал.

Консул. Волновать дам для меня наивысшее удовольствие… (Становится перед Верой на колени.)

Вера. Что вы, господин консул?…

Консул. О, боже! Почему-то все, даже собственная жена, трактуют меня только как консула и не желают трактовать как мужчину.

Вера. Я вам сочувствую.

Консул. Сочувствовать надо со всеми последствиями. By ме компрене, ма шер?»

Вот еще одна сцена-диалог Веры Холодной с французской революционеркой Жанной Лябурб:

«Жанна. Как жаль, что запрещен концерт для французских моряков. Они, безусловно, оценили бы ваш наряд.

Вера. Я не выступаю в подобных концертах.

Жанна. Но если это необходимо для революции?

Вера (смеется). Революции? Которая разрушила все: искусство, личное счастье, большие мечты…

Жанна. Революция открывает путь к большой мечте и к счастью.

Вера. Я уезжаю в Париж, подальше от этого счастья, от этой революции».

А вот куплеты, которые бандит Мишка Япончик поет Вере Холодной по поводу ее намерения бежать в Париж:

Нужна вам очень эта Эйфелева штучка!Ведь это просто, понимаете, психоз,Когда в Одессе есть приличная толкучкаИ совершенно потрясающий привоз?И заживете вы у меня как чижик-пыжик,Всегда купюрами солидными шурша, —На Молдаванке я устрою вам Парижик,

Вы просто пальчики оближите,Вы пальчики оближите и – ша!

Я прошу читателей обратить внимание, что и по поводу стилистики и вкуса этих опереточных текстов я тоже не позволяю себе никаких замечаний.

Речь идет о сути. Вольное, чрезвычайно мягко выражаясь, обращение с фактами биографии знаменитой актрисы вызвало после моей статьи в «Литературной газете» и телевизионных передач «Кинопанорамы» поток негодующих писем.

Пришло письмо от старого большевика И. Южного-Горенюка, о котором я упоминал выше, – бывшего в период французской интервенции членом подпольного Одесского ревкома.

«Раз вы уж начали, – пишет он, – то вам придется вернуться к теме Веры Холодной, так как совесть требует, чтобы ей было возвращено ее незапятнанное имя, чтобы образ ее был очищен от грязи».

Другое письмо