Я – Ясон. Книга 5

Что это за обстоятельства и что за тайны, из-за которых девушка разгуливала по городу босиком в одной ночной рубашке, Романов выяснять не стал – ему было достаточно того, что она сказала и сказала, скорее всего, неправду. Зато он с удивлением узнал о том, что Медея заблудилась. Адреса своего дома она не помнила (помнила лишь то, что ее семья проживала в каком-то пригородном поселке), и о том, как доехать до этого поселка, не имела ни малейшего представления. Ни один из известных ей телефонов: домашний, отцовский, сестринский не отвечал, в чем Романов не преминул убедиться лично, что же касается телефона брата Георгия, то ему она не звонила в прошлом и не собиралась звонить в будущем.

Тогда Романов попросил Медею вспомнить имена знакомых людей, к кому при случае можно было бы обратиться за помощью.

Медея в ответ виновато развела руками и сказала, что долгое время жила за границей и обзавестись новыми знакомыми не успела.

– Тогда, быть может, вы вспомните старых?

Медея и тут не могла ничем помочь себе. Из города, по ее словам, она уехала двенадцать лет назад, и никого, кроме уже не работающей у них прислуги: Нино Жвания – дальней родственницы жены отца, тети Нюры, говорят, уже умершей, а также садовника дяди Миши и сторожа Толика, не помнит.

От этих слов у Романова окончательно испортилось настроение. В кратковременное умопомрачение девушки он по-прежнему не верил, и что с ней делать дальше не знал.

Подумал: «А не выгнать ли ее от греха подальше?»

Словно угадав его мысли, Медея сказала, что ей было всего четырнадцать лет, когда отец после смерти мамы отправил ее в Швейцарию.

– Я здесь, как в гостях, никого не знаю, ни с кем не знакома! Если со мной вдруг что-то случится, мне даже помочь будет некому… Я вот еще погощу чуть-чуть и снова улечу отсюда!

Представив, как полночная звезда, чиркнувшая по краю неба, чиркнет через денек другой в обратную сторону, Романов усмехнулся.

«Нет, – подумал он, – надо гнать ее от себя пока не поздно!»

Но то ли было уже поздно, то ли, наоборот, еще рано, но выгонять Медею Романов не стал. Мало того, решив разобраться в том, почему ему, человеку, воспитанному в духе любви к ближнему, пришла в голову мысль выставить за порог потерявшуюся в городе девушку, внезапно понял, что не прочь познакомиться с ней – поговорить, привыкнуть к ее необычной и оттого притягательной внешности – носу с горбинкой, узким глазам, внешний уголок которых вздернут чуть вверх, губам, постоянно сжатым так, словно кто-то ее незаслуженно обидел и, если повезет, завязать отношения.

Решив так далеко не загадывать, Романов встал с кресла. Сказал, что попросит товарища, работающего в полиции, заняться ее проблемами. После чего посмотрел на часы и, извинившись, уточнил: попросит заняться ее проблемами вечером, поскольку буквально через три часа состоится вручение ему литературной премии имени Дашкевича.

Ясон в Иолке (Из рассказа «Записки Аргонавта»)

Так устроена жизнь. Многое из того, что еще вчера казалось необыкновенно важным, сегодня, с высоты прожитых лет, представляется пустым и никчемным, как то далекое путешествие к берегам Колхиды на «Арго», в полуденной тени которого я как раз прилег отдохнуть. Мог ли я тогда, в дни своей бурной молодости, подумать о том, что любовь богов непостоянна, как непостоянны ветра в горах Пелиона, а золотое руно, скрытое Ээтом в священной роще Ареса, сделает меня несчастным? Нет. Но именно так всё, увы, и произошло. Боги, до этого благоволившие мне, как до этого не благоволили никому из смертных, отвернулись, едва потрепанный бурями «Арго» возвратился в гавань Иолка, и больше ничем не напоминали о себе. Быть может, позавидовали они славе моей столь громкой, что докатилась она до вершины Олимпа, а может, посчитали, что сделали для меня – героя Ясона – все, что могли…

Тиран Пелий – сын владыки моря Посейдона – отнял у моего отца и своего сводного брата – царя Эсона – город Иолк и отказался приносить жертвы богам. Не всем, конечно, но тем, кому ничего не досталось, это не понравилось. Кто-то из них надоумил отца спрятать меня – новорожденного младенца, которому по праву принадлежала власть в Иолке, подальше от глаз тирана, и через двадцать лет, явить ему в наказание за жадность и непомерную гордыню.

За те двадцать лет, что провел у мудрейшего из кентавров Хирона, я – Ясон – обучился многому: сражению на мечах, стрельбе из лука, кулачному бою, а главное, пониманию того, что жизнь в пещере – не та жизнь, которой я – сын и внук царей Фессалии – достоин. И потому, как только истек срок моего ученичества, накинул я на плечи шкуру леопарда, взял два острых копья и, тепло попрощавшись с Хироном, возвратился в Иолк, незаконно захваченным моим дядей тираном Пелием.

– Мы с тобой одного рода и не должны проливать кровь друг друга, – выставив вперед босую ногу, строго сказал ему при встрече. – По этой причине я – Ясон – предлагаю оставить себе богатства, что отнял ты у моего несчастного отца – и добровольно вернуть власть над Иолком, принадлежащую мне по законному праву родства.