Я иду искать

И я знаю, что должна отказаться от сотрудничества с ним. Найти в себе достаточно храбрости, чтобы прекратить эти не обещающие ничего хорошего встречи. Окончательно сжечь вновь раскинувшиеся между нами мосты…

Знаю. Но все равно поступаю малодушно.

— Я готова подписать договор.

Это кто-то другой говорит за меня. Кто-то другой растрепывает пальцами волосы, чтобы придать им недостающего объема. И определенно кто-то другой позволяет Крестовскому отодвинуть кресло от стола, просунуть мои стопы в босоножки и заботливо защелкнуть на них замок.

Только вот лихорадит от этих простых движений меня. И это моя ладонь ложится к Игнату на локоть, когда мы спускаемся на безлюдную парковку.

— На Пятницкой? Отлично, жди. Через полчаса будем.

Усадив меня на пассажирское сидение и пристегнув ремень безопасности, предупреждает кого-то Крест по громкой связи, я же отстраненно слежу за тем, как грациозно черный Мерс трогается с места. И отчего-то немного скучаю по кажущимся невероятно далекими временам, когда Крестовский водил ярко-оранжевый Марковник, много улыбался и редко морщил лоб, играючи решая любые проблемы.

Чуть больше пяти лет назад

— Как тебя зовут?

— Лиля.

Я выталкиваю, едва ворочая онемевшим языком, и пытаюсь сквозь пелену слез рассмотреть лицо своего спасителя. Не выходит. Картинка по-прежнему остается размытой и нечеткой, и единственное, что я могу различить — это вдумчивые золотисто-карие глаза, обрамленные частоколом чернильно-черных ресниц.

— Садись в машину. Ты продрогла.

Новый знакомый помогает мне просунуть руки в рукава его огромной куртки, пропахшей тяжелым горько-сладким парфюмом и табаком, распахивает дверь урчащего автомобиля и надавливает на плечи, вынуждая нырнуть в салон.

Он резко бьет по газам, не называет своего имени и не озвучивает дальнейший план действий. Только мне все равно спокойно, как будто добрый доктор вколол ударную дозу успокоительного или кто-то предусмотрительный отключил во мне инстинкт самосохранения.

А, может, это захлестывают последствия пережитого ужаса, обрушивается психологический шок и я просто-напросто не могу больше переживать.

— Приехали, Лиль. Выходи.

Умотавшись на смене и истратив уйму ресурсов в стычке с хулиганами, я проваливаюсь в благостную дремоту и с трудом разлепляю налившиеся свинцом веки, когда тихий бархатный голос начинает ласкать слух. Хватаюсь за протянутую мне крепкую руку, как за спасательный круг, и выскальзываю из автомобиля на мощеную дорожку.

— Спасибо за печку. Я согрелась.

Я не озираюсь по сторонам, не сужу о благосостоянии выручившего меня парня по огромному двухэтажному дому, который завтра будет казаться мне самым настоящим дворцом на фоне моей скромной крохотной комнаты. И, как на привязи, иду за своим спутником, не задав ни единого вопроса.

Мешкаюсь, стаскивая убогие старенькие кеды, и никак не хочу расставаться с дарующей тепло чужой курткой. Разрешаю себе побыть слабой еще немного и послушно топаю в кухню, чтобы там забраться в мягкое бежевое кресло с ногами.

— Чай? Кофе?

— Чай. А потом вызовешь мне такси, пожалуйста? Не знаю, куда делся телефон…