Я иду искать

Ни капли не изменившийся внешне, Крестовский теперь серьезный бизнесмен. Он умело управляется с капиталами семьи, не разъезжает по курортам каждые два месяца и больше не выгорает под палящим знойным солнцем.

— Не ожидал снова встретить тебя в Москве.

— Так сложились обстоятельства.

Зябко поведя плечами, я отвечаю туманно и не горю желанием рассказывать о том, что дочка часто простывала и мучилась насморком, так что врачи посоветовали сменить скверный питерский климат на любой другой. И я бы с удовольствием переехала куда-нибудь ближе к морю, но Сергей предпочел после северной столицы покорять Белокаменную.

Подвинув к себе графин с водой, я промачиваю горло и резко меняю тему, утрясая оставшиеся формальности. Ставлю аккуратную подпись в углу каждой страницы и передаю листы Игнату, преждевременно расслабляясь.

— Раз мы во всем определились, я приглашу Диану. Она будет курировать твой проект…

— Нет.

В низком с хрипотцой голосе Крестовского отчетливо проступает дамасская сталь, а в золотисто-карих омутах бушует шторм, природу которого я не могу распознать. Так что просто замолкаю на полуслове и терпеливо выжидаю, пока собеседник сделает свой ход.

— Мое мероприятие будешь сопровождать ты. Без вариантов.

На кону стоит крупная сумма, да и мы только начинаем обживаться в Москве, так что упустить такой заказ будет преступлением. Поэтому я гулко сглатываю, выцарапываю из себя глухое «хорошо» и обессиленно прикрываю веки, раздавленная напором Креста.

Шах и мат, Аристова. Шах и мат.

Тряхнув головой, я выпутываюсь из липкой паутины воспоминаний и стараюсь сосредоточиться на готовке. Рублю мясо на одинаковые квадратные куски, нарезаю картофель кубиками и укладываю это все в небольшие глиняные горшочки, добавляя туда лук, специи и сметану со сливками.

Запихнув наш будущий ужин в духовку, я с особым тщанием перемываю посуду, перетираю ее до мерзкого идеального блеска и только после этого выдыхаю с некоторым облегчением.

— Привет, Сереж. Ты скоро?

Обычно я не звоню мужу и не заваливаю его глупыми вопросами, вроде «в каком ресторане ты обедаешь с партнерами», «не хочешь сегодня освободиться пораньше и сходить в кино» или «может, возьмешь на завтра отгул». Но сегодня в моей груди отчего-то разбилась огромная ледяная глыба, выморозила все изнутри, и мне срочно нужен кто-то, кто способен меня отогреть.

— Через сорок минут? Замечательно. Жаркое как раз будет готово.

Закончив разговор и улыбнувшись краешком губ, я бросаю телефон на столешнице и иду в детскую проверить, как справляется с раскраской моя Варвара. Оказывается, что никак.

Вымотавшись за день среди толпы галдящих незнакомцев, дочь сладко сопит прямо за столом, уткнувшись лбом в ладони. Так что я максимально осторожно перекладываю ее на кровать, избавляю от платья и укрываю одеялом, не удержавшись от того, чтобы заправить прядь светлых волос за маленькое розовое ушко.

— Сладких снов, малышка.

Говорю скорее себе, нежели свернувшейся калачиком Варе, и тихо выскальзываю в коридор, бесшумно притворяя за собой дверь. Сердце по-прежнему щемит от нежности, как тогда, когда мне впервые принесли крохотный пищащий сверток в роддоме, а на кончиках пальцев селится мелкая дрожь.

Наверное, я никогда не перестану благодарить Бога за подаренное мне чудо, спящее сейчас за стеной.