Я ищу тебя

– Не воображай, что я не посмею в любую минуту заменить тебя, – сухо предупредил Логан после очередной неудачной сцены. – Еще не поздно отдать роль Арлисс. И если немедленно не опомнишься, я…

– Ну и отдавай, – огрызнулась Джулия, пронзив его взглядом. – Мне все равно!

Непривычный к столь открытому мятежу, Логан с силой дернул за локон темно-каштановых волос, едва не вырвав прядь. Голубые глаза раздраженно блеснули.

– Повторяем еще раз, – процедил он сквозь зубы и повелительным жестом отослал остальных актеров – Чарлза, Арлисс и мистера Кервина:

– Ну а вы трое отправляйтесь в артистическое фойе и подучите роли. Пока что непонятно, кто играет хуже – вы или миссис Уэнтуорт.

Несчастные ворча повиновались, хотя, очевидно, были рады убраться подальше от разгневанного директора. Логан повернулся к Джулии.

– Начнем? – холодно осведомился он. Та, не отвечая, двинулась к левой кулисе, откуда предполагался ее выход. В этой сцене главные герои Кристина и Джеймс впервые понимают, что влюблены. Богатая аристократка, переодетая горничной, наслаждается полной свободой от светских условностей. И хотя ее несколько беспокоило растущее чувство к простому лакею, что такое благоразумие и осмотрительность, если речь идет о любви?!

Джулия – Кристина выпорхнула на сцену, стараясь передать всем своим видом нетерпение и нерешительность, но, завидев высокого красавца Джеймса, мгновенно забыла обо всем и со смехом бросилась в объятия возлюбленного.

– Не думал, что ты придешь, – признался он и, закружив девушку, осторожно опустил на землю. По восторженному взгляду и ошеломленному лицу Джеймса можно было понять, что он не верит своему счастью.

– Я не хотела, – выдохнула девушка, – но не могла с собой справиться.

Джеймс порывисто нагнулся, чтобы припасть к губам Кристины. Джулия прикрыла глаза, заранее зная, что будет дальше. Ее сотни раз целовали на сцене – и Логан, и Чарлз и даже мистер Кервин, игравший престарелого монарха, женатого на юной и прекрасной женщине. Но как ни красив был Логан, его ласки ничуть не волновали Джулию – они оба слыли слишком опытными профессионалами. Им ни к чему было что-то чувствовать, чтобы уверить публику в своей искренности.

Их губы слились, и неожиданно воспоминания о прошлой ночи нахлынули на девушку с новой силой. Огненные ласки Дамона, страсть, сжигавшая обоих…

Джулия с приглушенным стоном отпрянула и ошеломленно уставилась на Логана, осторожно касаясь губ кончиками дрожащих пальцев. Логан недоумевающе поднял брови и, поняв, очевидно, что репетиция окончательно провалилась, медленно покачал головой.

– Да что это с тобой, дьявол тебя побери? – разъяренно прошипел он.

Джулия отвернулась, нервно потирая руки:

– Могу я хотя бы раз в жизни быть не в настроении? Когда у других бывают срывы, ты на них не кричишь!

– От тебя я жду большего!

– И, вероятно, зря, – резко бросила она.

– Очевидно, так и есть, – пробормотал Логан, буравя взглядом ее спину. Джулия, тяжело вздохнув, повернулась:

– Попробуем еще раз?

– Нет, – раздраженно пробурчал Логан. – Ты и так отняла у меня достаточно времени. На сегодня можешь быть свободна – я займусь с остальными. И предупреждаю: если к завтрашнему дню не придешь в себя, я отдам роль Арлисс. Эта пьеса чертовски много значит для меня, и будь я проклят, если позволю кому-то ее испортить! Джулия виновато потупилась:

– Понимаю. Даю слово, это в последний раз.

– Надеюсь.

– Сказать остальным, что ты просишь их вернуться?

Логан кивнул и взмахом руки отпустил ее. Кажется, на этот раз он по-настоящему разозлился – лицо окаменело, челюсти сжаты, глаза сверкают.

Девушка поспешила уйти. Голова по-прежнему разламывалась, и она потерла виски, стараясь унять боль.

– Миссис Уэнтуорт? – нерешительно окликнул кто-то.

Джулия остановилась. Ей навстречу шел Майкл Фиск, необычайно талантливый театральный художник. Вооруженный лишь красками и кистями, он создавал самые изумительные декорации и задники, которые приходилось видеть Джулии. Директора лондонских театров высоко ценили Фиска и пытались переманить, вынуждая тем самым Логана Скотта платить ему баснословно высокое жалованье. Фиск, однако, с веселой самоуверенностью во всеуслышание объявлял, что его работа стоит любых денег. Правда, многие с ним втайне соглашались.

Но сегодня обычно задорное лицо художника было хмурым, а сам он нерешительно переминался с ноги на ногу. В руках у него был небольшой сверток. Карие глаза умоляюще смотрели на Джулию.

– Миссис Уэнтуорт, – повторил он еще тише.

– Что-то случилось, мистер Фиск? – сочувственно спросила она.

Фиск пожал широченными плечами и еще крепче стиснул сверток.

– Да как сказать… Я кое о чем хотел вас попросить, если не возражаете… – Он громко вздохнул и с сомнением покосился на Джулию:

– Не стоило беспокоить вас. Простите, миссис Уэнтуорт, мне очень жаль…

– Ничего страшного, – ободряюще улыбнулась Джулия, – все поправимо; Позвольте мне помочь.

Фиск с поистине трагическим смирением вручил ей сверток. – Пожалуйста, передайте это мисс Барри.

Джулия осторожно взяла пакет.