Я — «Калибр-10». Штурм Грозного. Январь 95

Денис Шачнев, наводчик-оператор танка Т-72 А № 517, рядовой:

«Дорога пошла вверх, и танк вскоре заглох. Начали снимать с него раненых — кто мог, пошел сам, других пришлось нести. Особо трудно пришлось с тяжелораненым командиром мотострелкового взвода капитаном Д. Адепиным. Он имел пулевое ранение в бедро, сам идти не мог, а телосложение у него было приличное — под 100 кг. Решили положить офицера на автоматы и нести. Помню, что вместе со мной Адепина нес старший лейтенант А. Суфрадзе, остальных я не знал. Я шел самым последним. Дорога вела через дачи и садовые участки. Я уже вымотался весь. Рядом, обгоняя пас, топала пехота. Я их прошу: «Подмените меня кто-нибудь! Ноги подкашиваются!» Салага ведь еще тогда был — 19 лет! Хоть бы кто из них посмотрел в мою сторону! И эти «каски» как шлепали, нас обгоняя, так вперед и ушли». [339]

В микрорайоне нашли проводника. Довольно сумбурно об этом эпизоде рассказал командир отдельного батальона связи 81-го полка подполковник Виктор Ситников, выходивший в пешей группе: «Утро 2 января. Костя-одессит (здесь и далее имеется в виду начальник связи 9-го танкового батальона бригады капитан Андрей Пасечный. — Прим. авт.)с двумя бойцами ушел в разведку. Чем смогли, накормили раненых. Разведчики вернулись через три часа и рассказали, что нашли украинскую семью. Они должны помочь. Украинцы встретили настороженно — боятся расправы со стороны чеченцев — но принимают группу. Вот только покормить нечем.

— У нас есть деньги, — говорит Ситников, — купите хлеба.

— Столько хлеба нам не дадут, — отвечает Георгий Степанович, глава семьи. — А потом, кто нам поверит, что у нас есть такие деньги?

Тогда Костя Пасечник переодевается в гражданское, берет пистолет и идет за хлебом. Принес. А все оставшиеся деньги все равно оставили этой семье. Тем временем нашли туристическую карту, разобрались, что к чему. Георгий Степанович взялся проводить группу наиболее безопасным путем. Вышли в ночь со 2 на 3 января (все события относятся к 1–2 января. — Прим. авт.).

Предстояло преодолеть два предгорных хребта перед Терским. Часа через два снова напоролись на чеченский пост. Контуженый майор предложил их всех «замочить» благо сил и оружия хватало. Но решили и этот пост обойти стороной. У высоковольтной линии, вдоль которой шла дорога, украинец оставил группу. Ему надо было затемно вернуться назад. А по его виду заметно, что он еще не верит, что выбрался живым из этой переделки. Ситников заверил его, что убивать проводника никто не намерен, но он так и ушел, пригибаясь и оглядываясь на смотревших ему вслед солдат». [340]

Миновали дачные участки, и как только началась равнинная часть, сделали привал. Как только солдаты более-менее почувствовали себя в безопасности, впередиидущий боец просто сел в снег и отказался продолжать движение. Остальные, как по команде, последовали его примеру.

Свидетельствует капитан Юрий Чмырёв: «Бойцы не поднимались, замполит кричит: «…солдаты! Тому, кто вперед пойдет, — два ордена по выходу обещаю!» Ну, конечно, смешно мне стало это дело все… И рванулся боец один — он сейчас живой остался, сейчас на блокпосту стоит. Видимо, парнишка тоже контуженый?! Почему? Потому что он так действовал: он выскочил без гранатомета, без автомата, схватил вот этого (шедшего первым бойца, который отказывался идти вперед. — Прим. авт.)за шкирку, начал его по морде бить. «Ты, гад! Мы тут кровь проливаем!» И потащил его без автомата… И тащит дальше… И тот (первый. — Прим. авт.)сам пошел вперед. Ну, этот вышел, говорит: «Товарищ полковник, я пойду вперед». Автомат взял и пошел за ними… А комбриг остался сзади. И вот мы пошли… Получилось так, что мы вышли — а они все погибли». [341]