Я — «Калибр - 10». Штурм Грозного. Январь 95

Было принято решение отправить вперед группу разведчиков. «Добровольцами вызвались офицеры Чёрный, Морозов, Суфрадзе, Данилов и Воробьев. Шли долго и тяжело. Капитан Воробьев с ПК прикрывал группу. Впереди показался блокпост. В темноте не разберешь — чей. Решили вернуться за прибором ночного видения и проверить номера машин…»[342]

Вернулись, взяли автомат с ночным прицелом (НСПУ) и вновь направились к блокпосту. Начали наблюдать, однако отблески от горевших нефтяных факелов мешали наблюдению через прицел. Пришлось осторожно приблизиться к блокпосту. Вперед выдвинулись капитан Чёрный и старший лейтенант Морозов с гранатами Ф-1 на боевом взводе. Часовой, гревшийся на переднем щитке БМП, заметил офицеров и окликнул их. Танкисты назвались.

Андрей Чёрный, командир 3-й танковой роты, капитан:

— Боец ошалело нас подпустил, даже автомат не навел. Когда подошли к БМП, вставили предохранительные кольца гранат. Позвали Суфрадзе с Даниловым. Встретились с офицерами и доложили, кто мы…

Затем сделали три одиночных выстрела в воздух — таков был условный сигнал, сообщавший о выходе к своим. Как оказалось, майкопцы наткнулись на одно из подразделений 503-го мотострелкового полка. По свидетельству старшего лейтенанта Юрия Морозова, командир 503-го полка признался, что получил задачу войти утром в город и выдвинуться в район железнодорожного вокзала на помощь 131-й бригаде.

Юрий Морозов, командир танкового взвода, старший лейтенант:

— Я ему говорю: «Не суйтесь вы туда без пехоты! Нас, во-первых, уже там нет! А, во-вторых, вы там людей потеряете!»

В экипажах боевых машин 503-го полка наблюдался некомплект пехоты. Вести очередную бронеколонну в район товарной станции и железнодорожного вокзала без должного обеспечения личным составом не имело смысла. Необходимо отметить, что район вокзала к утру 2 января 1995 года прочно взяли под контроль десантники 137-го парашютно-десантного полка, однако сделали они это без бронетехники, тихо и незаметно.

Пешая группа была довольно внушительной. Она насчитывала 142 человека (включая военнослужащих 81-го полка).[343] Для эвакуации личного состава, измотанного боями и нелегким горным переходом, полковник выделил несколько бронемашин.

Юрий Морозов, командир танкового взвода, старший лейтенант:

— Одного бойца с ранением в голову мы всю дорогу от вокзала везли на танке. Когда танк бросили, этого солдата пришлось нести на руках в гору. Я смотрю: холодно, а он в одном нижнем солдатском белье! Он и на вокзале, раненый, сидел раздетый, от него прямо пар шел. Начали его осматривать: у него кровь на рубашке, повязка на голове — и все, руки, ноги целы. Тогда я его спрашиваю: «Ты сам идти можешь?» Он отвечает, растягивая слова, как пьяный: «Да-а, мо-о-гу-у». Ну, подхватили мы его под руки и так шли вместе. А потом, когда на равнине стали всех раненых загружать в машину, прибегает санинструктор (из 503-го МСП. — Прим. авт.) и кричит: «А где этот, который в голову раненный?..» Я говорю: «Да вот он! Мы его вели-вели, сейчас загрузим!..» Санинструктор: «Какое «вели»?!» У него ж череп проломленный во лбу!.. Ему не то, что идти — ему лежать надо было!»

К сожалению, дальнейшую судьбу раненого бойца установить не удалось.