Я, Хобо: Времена Смерти

Подошли ещё трое, с большими стальными пиалами в руках. Хан (никакой он был не Окорок) получил свою порцию. Они стояли надо мной и ели, подносили пиалы ко ртам, отхлёбывали, доставали куски ложками и пальцами, жевали, облизывали пальцы, облизывали ложки. Редко поблёскивали ложки, одна из них, женщина, громко дышала ртом, жуя. Это длилось вечность. Я не выдержал. Я завозился, пытаясь сесть, но мужчина, не Хан, а другой, чёрный, лысый, огромный, не для Космоса человек, наступил мне на живот и надавил. Я перестал двигаться. Прошло несколько минут. Они молча ели, высясь надо мной, я молча лежал неподвижно.

- Благодарность, лидер, - сказал наступивший на меня и перевернул пиалу, как бы выливая из неё остатки. - Давно не елось мне с костерка. Благодарность, - и он отрыгнул, отвернувшись и прикрыв отрыжку огромной ладонью.

- Так девять личных, - сказала женщина. - Долго спали.

- А я всегда рад вас покормить, хана моя, - сказал Хан с энтузиазмом и приветливо. - Для того-то я и читал так много поваренных книг. Моя любимая - "Книга Кагелат". Никто не читал? "Мясо человечье не следует приправлять базиликом…"

- Я не читал, - подал голос мужчина, доселе молчавший. Голос у него был мальчишеский, реябческий, хотя весил он кило шестьдесят только в плечах, и говорил он странно - на одной как бы ноте. Я такое уже слышал. Сразу отличается. Регенерация голосовых связок.

- Никак не могу выбрать, кто вкусней готовит, ты, лидер, или тётушка Софья… - пробормотала женщина, складывая ложку.

- Тётушка Софья, ясно, - сказал лидер Хан. - Но никогда не соглашайся с этим при мне, Салло. Наживёшь сразу двух врагов: меня и Борю.

Женщина засмеялась.

- Интересно там у вас, марсиане? - крикнули от костра с игривостью.

- А ты подойди, милая, и сама понюхай, - не повышая голоса, но уверенный, что его услышат, ибо звать его Исмаэлом, ответил наступивший на меня.

- А не опасно? - спросил тот же голосок.

- У нас тут четыре тарелки, - ответил Исмаэл. - И четыре ложки. Кого ж нам бояться?

- Ну, один, значит, живой и очнулся, - сказал Хан. - А те? Мистер Блэк-Блэк, не откажи, затрать труда, взгляни.

Треснула в руках Блэк-Блэка пополам и засветила ещё одна "бактерия". Исмаэл Блэк-Блэк перешагнул через меня, я повернул за движением его голову и совсем близко, в паре-тройке дециметров от себя увидел профиль Саула Ниткуса. До сих пор я и представления не имел, что он тут. Только сейчас я вспомнил про своих.

- Саул! - крикнул я, пытаясь повернуться на бок к нему, и незамедлительно Блэк-Блэк лягнул меня каблуком. С его точки зрения - профилактически. А из меня вылетело всё набранное дыхание.

- Эй ты, прик. Если хочешь быть, дышать и узнать неведомое, лежи тихо, - сказал, обращаясь ко мне Хан. - Можно смотреть. Но нельзя говорить и двигаться. Представь, что ты больной. Тебе нужен покой. А мы - врачи. И мы можем дать тебе покой в любую минуту. Разрешаю тебе кивнуть, если ты понял. А это необходимо - понять. Понимание важных вещей - единственное твоё лекарство от смерти сейчас, больной. Так вот, ты понял меня?

Я кивнул. Выбор был невелик. Кивнуть - не кивнуть. Лежать живым - лежать убитым. Я сразу поверил Хану - и навсегда вперёд поверил, ибо он не лгал.

- Так что у нас там, мистер Блэк-Блэк? - спросил Хан.

- Старик смещается, сэр. Пограничное состояние. Человеком не очнётся. Явный сля. Связан хорошо. А последыш странный какой-то. Не пойму я его. Я стреляю в то, что мне непонятно. Выстрелил бы и теперь.

- Повременим, старшина. Мисс наша общая Слава! - отворачиваясь, позвал Хан. - Чай готовится ли?

- Да, Хан. Он готов.

- Ну, пошли пить чай, хана, - сказал Хан. - Да и поспать нам сегодня обязательно предстоит - натурально. А ты - не забывай, что для тебя полезно, что вредно, сынок, - уже удаляясь бросил он мне. За ним потянулись остальные. Исмаэл Блэк-Блэк не наступил на меня, переступая через.