Я, Хобо: Времена Смерти

- Да… Я расстрелял, открыл ручное и с рук подал на прямую автоматику команду "авария, угроза жизни". Экипаж же - приборы показывали - проснулся, понимаете? Как раз вот - проснулся. Один - точно. Они были не готовы к пиковой тяге, девятнадцать убили бы их… а если чудо - переломали и контузили бы. Манёвр "аварийная посадка" - раздел корпусов, запенивание обитаемых объёмов и парашютирование. Слава богу, всё сработало. Я почти не верил, что парашюты сработают. Сработали. - Я запнулся. - Программа посадки, которую я прервал, убила бы всех стопроцентно, - сказал я твёрдо. - И вас, скорее всего. Вы ведь тоже просыпались?… Ну, и мы принялись к грунту. Погиб шкипер. Поломался динамик. Но выжившие - в сознании. А про вас я не знал. У нас было почти два часа, чтобы собраться и использовать "лифты". Вы нас остановили. Саул Ниткус и… соператор и динамик умерли. Вы их убили.

- Экий ты настойчивый, - сказал Хан, потирая подбородок. - Мы их убили…

- Если бы оставался хоть малый шанс увести грузовоз в космос без принятия к грунту - до 15 единиц на десять минут - я бы рискнул. Но грузовоз не шаттл. Он "космос - космос". Он, может быть, всего раз за всё время эксплуатации садится на тяжёлую землю. И потом - капитальный ремонт. Две бочки, без следов планера… Грузовоз падал прямо как бомба. Прямо на ЭТАЦ. Могли бы прямо попасть… И я знал, что мои товарищи - да и я - не адаптированы к переменной сферы ориентации сознания. С какой же стати мне сажаться?

- Но ты-то адаптирован. Даже иммунен.

- Но я же не знал.

- (…)[97] какая-то, - заметил Мерсшайр. - Время, Хан, время!

- Эхе-х-хе, - сказал Хан. - Мне нравится твоя убеждённость, Марк Байно, сынок. Не скажу - убедительность, но ты не врёшь явно. Значит, либо мы имеем сбой программы, либо так и было задумано и сбоя не было, либо, парень, ты всё-таки очень убедительно врёшь, и корабль посадил ты. Но зачем? У меня есть, конечно, подозрения… точней, я бы мог, если б захотел, объяснить себе, зачем ты корабль сажал… Но - пока - поверю. Тебе. Приму, как рабочую гиппотИзу. - (Он так и сказал - "гиппотИзу", удвоив глухой и с ударением на "е", и Мерсшайр фыркнул.) - Сбой программы. Возможно. Самое простое… Один раз я тебя переспрошу, сынок. Когда ты очнулся - грузовоз уже не был на орбите?

- Да нет же, я очнулся уже в пике. - Я помолчал. - Я не могу доказать, но я считаю, что мы с пунктира сошли в атмосферу… Записей-то нет: полуриман… Но всё остальное писалось, можно прочитать: "чёрная дыра" активируется сразу по нисхождении, с БВС синхронизирована односторонне, и данные идут широким потоком прямо на кристалл. А он точно цел. Мы же выжили… Да нет, цел кристалл, мы очень мягко, по ситуации, сели.

- Спасибо тебе? - спросил Хан.

Я пожал плечами.

- Я не знаю.

- Снова не знаешь… Говоришь, значит, запись есть? Мерс-шайр, а ведь можно было сообразить и проверить, а? Когда ты его у грузовоза допрашивал? - Мерсшайр фыркнул. - Главное, среди нас такое количество экспертов-космонавтов, что плюнуть мимо Блэк-Блэка промахнёшься… ОК. Сняли тему. Сейчас, в общем, всё это неважно. Я просто хотел с тобой побеседовать. Послушать тебя. А теперь - о деле. Ты заметил, тёзка, что по нас кто-то здорово прошёлся? Кое-кого даже зацепило. И убило кой-кого. А? Лошадей нам убило. Снаряжение. Однако ж, деваться некуда нам. У нас есть тут дело. Важное дело, космач, не чтобы что, а приказ Императора. Как ты сам к Императору?

- Да я в Космосе по приказу Императора, - произнёс я осторожно.

- Иными словами, ложил бы ты на него, но деваться некуда. Всё верно, хобо. Деваться некуда. Я вот что решил. Дам я тебе автокарту, покажу направление, и ты нам сходишь осторожненько к ЭТАЦ, и найдёшь там одного парня…

- Хан, Хан, Хан, Хан!… - наперебой заговорили Мерсшайр и Колдсмит, а Лейбер (она полусидела, прислонившись к стене оврага) выпрямилась, села прямо, без опоры. Но Хан продолжал, как бы ни в чём не бывало. Но больше он не улыбался. И у меня быстро онемела переносица - так он уставился на меня, так изменился.

- Здесь - на Эдеме - есть один парень. Парня зовут Ян Порохов. Янис Порохов. Мы не знаем, как он выглядит. И не знаем точно, где он там сидит в комплексе. Но он там. Ты найдёшь его. Спросишь: как тебя зовут. Он ответит: Ян, мол, Порохов, (…)[98]

его мать. Он обязательно ответит, не волнуйся. Он должен. Когда он ответит, ты ему скажешь - вот так же убедительно, как ты про твой бэ-эс вещал. Скажешь: заслуженная вами награда близко, она у нас, но по нас кто-то очень метко и сильно стреляет. Такая (…)[99], прямо диву даёмся. Но завтра утром, - он пошевелил губами без звука, - в девять местного, - пусть он, Порохов, выйдет к этому клятому полутанку. В автокарте есть диктофон. Проверь диктофон, Колдсмит! Беседу запишешь. И назад. Он тебя не задержит, ты - посланец. - Пауза. - Ну? Ты понял?

- На Эдеме?

- Ну здесь, здесь, на Четвёрке.

- Но здесь быть никого… - И я осёкся сам.