Я хочу твоего мужа

— Ты чего? — ошарашенно выдает она. Вся ее наигранная нежность и томность пропадают, остается только острое, практически осязаемое недоумение, а Леша продолжает бомбить:

— Это все было ошибкой.

Все это время он смотрит на меня, не закрывается. В его глазах угрюмая решимость.

— В смысле? — на смену недоумению приходит что-то другое, очень похожее на истеричную претензию.

— Ты прости. Я увлекся, заигрался, забылся.

— Ты чего, Леша? Все же хорошо было.

— Ничего хорошего, просто помутнение с моей стороны. Только и всего.

Секундная пауза, потом яростное шипение

— Это она заставляет тебя так говорить? Я знаю, что она сейчас рядом с тобой!

— Это только мои слова и моя вина.

— Какая вина? Ты что, ее собственность? Щенок, которого можно держать на поводке?

— Нет. Просто я выбираю Киру, потому что люблю.

Почему меня не плющит от радости после таких слов? Наверное, потому что ни черта им не верю.

Прокина понимает, что претензиями ей ничего не добиться, и всхлипывает:

— За что ты так со мной? Что я плохого сделала.

— Ничего.

С этим я бы поспорила, но не могу говорить. Слова потеряла.

— Это я накосячил. Мне и исправлять.

— Леша!

— До свидания, Марин.

И сам сбрасывает звонок, не слушая, что она еще там пищит.

Меня потряхивает. Его потряхивает. Всю нашу семейную жизнь потряхивает. Причем так люто, что нет сил стоять на ногах.

Плюхаюсь на стул и утыкаюсь лицом в ладони.

— Кира…

— Леш, не надо.

Я не готова его слушать. Не могу, не хочу. Это все выше моих сил.

Между нами падает тишина. Я продолжаю сидеть, давясь горечью во рту, а муж стоит у окна, опираясь руками на подоконник позади себя. Я чувствую его взгляд как прикосновение. Он обжигает, причиняя боль.

Так и должно быть, да? Это нормально, что так больно из-за другого человека? Разве, когда мы давали брачные клятвы, он не обещал беречь и защищать меня? Почему вместо этого у меня такое ощущение, будто он кожу с меня живьем содрал и на голое мясо капает щёлочью.

— Прости меня, — тихо шепчет он, — я заигрался.

Молчу.

— Мне казалось, что все это глупости, просто флирт, просто ни к чему не обязывающее общение. Легкое, местами острое, бодрящее. Мне льстило ее внимание, это было так…так…интересно и волнительно. Словно вернулся на десяток лет назад, когда в универе чудили… понимаешь?

— Ты ждешь от меня понимания? — отнимаю руки от лица.

— Просто пытаюсь объяснить, что чувствовал.

— Интерес, волнение, легкость и напряжение в портках. Вот, что ты чувствовал.

Он морщится:

— Это и правда было помутнение. Особенно в последний день. Она позвала, и я пошел. Не думал ни о чем, кроме своих желаний. Не смог остановиться

— Я не понимаю, на что ты рассчитываешь, вываливая на меня все это? — даже мне самой мой голос кажется безжизненным.

— Пытаюсь быть честным.

— Честным надо было быть раньше, когда я пыталась до тебя достучаться, — жму плечами, — а теперь…теперь мне все равно.

Я вру. Мне не все равно. И я не знаю, когда мне удастся совладать со своей болью и восстановить свой растоптанный внутренний мир.

— Не говори так, — шагает ко мне с явным намерением прикоснуться, но я вытягиваюсь в струнку, стараясь отодвинуться как модно дальше. Останавливается. Громко вдыхает, — Я когда увидел тебя у машины, у меня словно пелена с глаз спала. Я будто проснулся, и сам охренел от того, что творил.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Соболезную.

Мне хочется завершить этот разговор, и вообще все это общение. Думаю о том, а не воспользоваться ли предложением Алисы и не свалить ли из дома на недельку.

Березин чувствует, что с каждым мигом я все дальше от него, что больше не борюсь, не цепляюсь, пытаясь удержать нас на плаву. По его лицу пробегает болезненная судорога. Он все-таки подходит, присаживается на корточки возле моих ног.

— Не надо…

Утыкается лбом мне в колени:

— Прости меня, Кир. Пожалуйста. Я идиотом был, не думал о последствиях. Не понимал.

— Ты и сейчас не понимаешь. Мне неприятны твои прикосновения.

Поднимает на меня тоскливый взгляд

— Я люблю тебя.

Качаю головой, отказываясь делать ответное признание. Моя любовь жалким, кровоточащим комком еле пульсирует где-то на задворках. Она черная, грязная, разорванная и бесконечно уставшая. Я не знаю, как ее реанимировать. И не знаю, хочу ли это делать.

— Не уходи, пожалуйста. Я без тебя никак.

— Не преувеличивай. Ты прекрасно без меня проводишь время.

— Я исправлю. Только дай мне шанс, пожалуйста, Кир.

Снова качаю головой:

— О каких шансах речь? Я больше не верю тебе, понимаешь? Ни одному твоему слову. То, что ты сейчас наговорил своей Марине, не имеет ровным счетом никакого значения. При мне ты мог сказать одно, а завтра на работе с глазу на глаз скажешь ей совсем другое. И просто будешь лучше прятаться. Вот и все.

— Да нет же! Нет! Кир, послушай…

— Не хочу. Уже наслушалась. Ты столько врал, что твои слова превратились в пустые фантики.

— Я докажу, — горячо возражает Березин, — я уберу Марину с работы. Ее там не будет.

— Смешно. Она не твоя сотрудница, забыл?

— Я что-нибудь придумаю. Только ты…пожалуйста…не уходи.

Глава 15