Я хочу твою шкуру, дракон! или Заберите свой дар!

Чтобы приготовить подарок к их возвращению домой с ночной гулянки, мне пришлось залезть в папин кабинет. Когда мы были детьми, мама с папой ругали нас за плохие слова, нечаянно сорвавшиеся с языка. Тогда как взрослые тоже, бывало, ругались. Иначе откуда бы мы их узнали? Нам показалось это несправедливым, и мы придумали артефакт, который бы на весь дом оповещал, если кто-то ругнулся.

Надо было видеть папино лицо, когда он споткнулся на пороге столовой. Ну да, не без нашего участия, но как бы мы тогда посмотрели на реакцию? Он тогда произнес под нос нехорошее слово, и тут же голос гувернантки с противными учительскими интонациями оповестил на весь дом:

— Тинтоби Мибалмарр сказал нехорошее слово. Ай-ай-ай, Тинтоби, сегодня ты будешь наказан.

Воспоминания о вытянувшихся лицах папы, мамы и обмороке гувернантки долго грели нас в одинокие дни домашнего ареста и смягчали боль выпоротых поп. Наказание длилось долго, потому что, обиженные на несправедливость — нас должны были оценить, а не наказывать, — мы упорно не сообщали, куда спрятали артефакт, и родители оконфузились перед гостями, которые за это время посетили наш дом. Когда первые возмущенные гости распространили слух о нашей проказе по городу и среди родственников, к нам началось паломничество.

Вот бабуле с дедулей показалось это забавным, они приехали, чтобы посмеяться и уговорить отца простить затейников-внуков. Папа стоял на своем: наказание закончится, когда мы скажем, где артефакт. Так как мы понимали, что искать будут по магическому следу и никакая невидимость и труднодоступность от этого не спасет, то спрятали магическое устройство за фонившим более сильной магией артефактом. Но бабуля хитростью выведала наше укромное местечко. И когда артефакт достали и, как нам сказали, выбросили, тогда нас освободили. Но воспитательный момент с тех пор ослаб, и гувернантка тоже сменилась.

На самом деле папа наше изобретение не выбросил, я подслушала разговор, когда он рассказывал со смехом эту историю зашедшему в гости коллеге. Найти артефакт тогда у меня не получилось, как я ни искала. Но однажды, когда я уже выросла, в поисках совсем другого я наткнулась на нашу детскую поделку. Хотела подшутить и снова ее использовать, но передумала и не стала расходовать для баловства. Папа тогда запрячет так, что точно не найдешь, или вообще из дома унесет. Решила приберечь для такого вот случая.

В папином большом кабинете, несмотря на размеры, сколько себя помню, всегда было тесно. Сын гнома же! Чего тут только не было. Все, что папа считал сокровищем, тянул сюда. Старинные талмуды по разной магии, сломанные и изжившие себя артефакты, какие-то интересные куски породы, неудавшиеся эксперименты с украшениями-артефактами. В общем, таким любопытным детям, как мы с Васимом, было где разгуляться.

Это была наша любимая комната, в которой мы могли пропасть на целый день. Папа нас не прогонял, он любил, когда мы проявляли любознательность, и спокойно отвечал на все вопросы. Он всегда говорил, что лучше удовлетворить наше любопытство, чем допустить, чтобы мы искали ответы опытным путем. И это не раз спасало наш дом от разрушений.

Я проскользнула в кабинет, как только папа с мамой ушли в опочивальню. Аккуратно добралась до заваленного всякой всячиной угла, в котором за уже недействующим старинным зеркалом-артефактом нашла шкатулку. Она поглощала магический фон любого положенного в нее артефакта. Ключа от шкатулки не было, и в свое время мне пришлось попотеть, чтобы изловчиться ее открыть. Теперь я сделала это на раз-два. Достала наше с Васимом изобретение.

Только я хотела ее улучшить. В принципе, сгодилось бы и так. Можно сделать, чтобы, когда Васим и Кайл ввалились в дом, споткнулись и обязательно выругались по этому случаю, на весь дом об этом прозвучало бы оповещение. Но что-то я стала в последнее время кровожадной. Мне этого было мало. Пусть все, что они скажут, знают все в доме. И противный ябеднический голосок повторяет за ними и отчитывает их за каждое сказанное слово. Вот веселуха будет!

Я весь вечер придумывала заклинание, потом уселась перед старым зеркалом, расположила шкатулку на коленях и, держа перед собой артефакт, наложила заклинание, попросив в конце:

— Ну, давай миленький, повеселимся.

Но тут что-то пошло не так.

Зеркало передо мной вдруг покрылось рябью, а потом вместо моего удивленного отражения показало мне… кабинет участка стражей правопорядка, в котором находились трое: незнакомый мне страж, принимающий сигналы по кристаллу связи, Дрейк Кафф… и тот, кого я сейчас меньше всего готова была увидеть, дракон Ашер-ящер-подергайся-глаз-от-всех-моих-имен.

Мне было не только их видно, но и слышно. Незнакомый говорил по связи, а серо-коричневое нечто обсуждало с Дрейком какое-то дело, над которым работали.

— И че это такое? — захлопала я глазами, обращаясь к зеркалу.

Я, может, смотреть на это не хочу. Только забывать этого гада чешуйчатого стала.