Я лечил Сталина: из секретных архивов СССР

Все ближе к берегам озеро Эри, уже слышен рев водопада. А вот и он. Облако брызг сверкает в солнечных лучах, а под ним крутая стена низвергающейся вниз могучей прозрачной давящей воды. Колоссальный грохочущий каскад поражает своей шириной и вместе с тем высотой. Это просто чудо, одно из немногих официально признанных чудес света. Он настраивает вас на мысли о вечном движении (притом, как кажется, бессмысленном в своем постоянстве, в своей неисчерпаемости и повторяемости). Меня иногда раздражает прилив волн моря. К чему это? Опять и опять ползут или бросаются все новые и новые, такие разные и вместе с тем такие одинаковые. А Ниагара - тем более. И откуда так много воды - все падает и падает, бесполезно! Очевидно, бесконечность - истинная, к которой приближается бег воды Ниагары, - скучная, что-то тупое; умрешь, умрут дети, внуки, правнуки (как умерли твой отец, дед, прадед), а вода будет все падать и падать, лишь немного меняя ход своих струй, как бы кокетничая своей игрой, без смысла, без конца. Вечность такого водопада, как и кажущийся нам вечным прибой моря, есть злая альтернатива кратковременности нашей жизни, в них природа не только равнодушна, но и насмешлива по отношению к нам, ее, извините, царям.

Мы съездили на экскурсию к Ниагарскому водопаду и приехали в Баффало под вечер. Большой город нас удивил названиями своих улиц в честь поляков старых и новых; улица Падеревского, улица Пилсудского, улица Костюшко… Оказывается, здесь живет до 200 тысяч выходцев из Польши - многие из них, впрочем, постепенно забывают свой родной язык. Член партии Янушкявичюс стал вспоминать адреса каких-то своих знакомых - выходцев из Литвы, но постеснялся пойти к ним. На аэродроме самолет из Чикаго запаздывал, погода круто переменилась. Нам посоветовали не ждать, а получить взамен авиабилетов железнодорожные. Мы погрузились в экспресс, в спальный вагон (смешные одноместные поперечные купе), и утром были в Нью-Йорке на Мэдисон-авеню.

Я никогда не забуду первого впечатления от великого города. Позже я много раз въезжал в него из аэропорта. Машины долго кружатся по лабиринтам подъездных дорог и окраинным скучным, неказистым, даже грязным улицам, покуда, наконец, не достигают центра. Однажды мы проехали на машине с самого конца Бродвея, который нам показался захудалым. «Неужели это Бродвей?» - разочарованно спрашивали мы. Но приехать сразу на Центральный вокзал и очутиться на красивой и величавой Мэдисон-авеню с полосой цветников посередине и широкими тротуарами, окаймляющими великолепные высочайшие дома - другое дело: вы сразу в лучшей части города.

Нью-Йорк поражает своим величием. После него другие города вспоминаются как города прошлого. Так, вернувшись из Нью-Йорка в Париж или Брюссель, вы как бы попадаете в прошлый век. Именно Нью-Йорк - столица XX века, он - вершина современной урбанизации. Стройные, уходящие ввысь и иногда пронизывающие тучи небоскребы - эти колонны, поддерживающие небосклон, - совсем не кажутся мрачными и вовсе вас не подавляют. Они поражают своей математикой, воплощенной в камне, своим лаконизмом, чистыми прямыми линиями. Вы думаете: наконец-то архитектурный гений воплотил новые формы жизни нашей планеты! Особенно хороши новые небоскребы, в которых геометрическая идея не загрязнена украшательством во вкусе прошлых веков. Хороши эти здания при заходе солнца: горят в его лучах бесконечные стекла витрин, город становится каким-то волшебным, легким и вместе с тем грандиозность его еще усиливается. Но и ранним утром, когда еще нет такого лязга транспорта и потока людей, он представляется какой-то фантастической архитектурной симфонией, и не верится, что ее могли создать не боги, а люди. В этом смысле он даже напоминает мне Венецию, как странно это ни звучит.

Именно Нью-Йорк - столица XX века, он - вершина современной урбанизации

Первый раз город казался нам чудовищным, где легко пропасть, тем более нам, из Советского Союза, да еще плохо знающим язык. К тому же нас призывали перед отъездом передвигаться всем скопом (чуть ли не держаться за руки, вот чушь!). Потом я уже ходил один по Нью-Йорку, как по Москве.

Очень удобно было, что в Нью-Йорке жил тогда мой бывший сотрудник Нодар Кипшидзе. Он возил нас по городу на машине, данной ему нашим представителем в Объединенных Нациях Маликом[255]. Кипшидзе и его красивая жена Буба кормили нас ужином. Жили они в двух комнатах в скромной гостинице, подрядились на два-три года. Они же помогли нам истратить уцелевшие доллары - возили к какому-то Яшке, купцу, торговавшему сукнами на Первой стрит, говорившему по-русски и ставшему поставщиком всех русских, приезжающих на сессии ООН, или наших артистов, ученых и т. п. Якобы специально для нас он сбавлял цены. Товар же у него был (да и надо думать, есть до сих пор) отличный.