Я-легенда

 В тот день он не нашел шпонки. Он не проверил генератор. Он не убрал осколки зеркала. Он не стал ужинать, у него пропал аппетит. Невелика потеря - он все время пропадал. Заниматься весь день тем, чем занимается он, а потом прийти домой и как следует поесть - он не мог. Даже спустя пять месяцев.

 Дети - в тот день их было одиннадцать, нет, двенадцать, - вспомнив, он в два глотка прикончил свое виски.

 В глазах слегка потемнело, и комната покачнулась.

 Пьянеешь, папаша, - сказал он себе. - Ну и что с того? Имею я право?

 Он зашвырнул книгу в дальний угол.

 Бигонь, Ван Гельсинг, и Мина, и Джонатан, и красноглазый Конт, и все остальные! Жалкая клоунада! Догадки вперемешку со слюнтяйской болтовней, рассчитанной на пугливого читателя.

 Он поперхнулся принужденным смешком: там, снаружи, его вызывал Бен Кортман.

 Жди меня там, - подумал он, - как же, жди. Вот только штаны подтяну.

 Его передернуло, тело напряглось, он стиснул зубы. Жди меня там. Там. А почему бы и нет? Почему бы не выйти? Это же самый верный способ избавиться от них.

 Стать одним из них.

 Рассмеявшись простоте выхода, он толчком встал, и, сутуло покачиваясь, подошел к бару.

 А почему нет? - мысли ворочались с трудом. - Зачем все эти сложности, когда достаточно только распахнуть дверь, сделать несколько шагов, и все кончится?

 Он поежился и подлил себе в бокал виски. Когда-то он использовал джиггер, но это было давно.

 Чеснок на окнах, сеть над теплицей, кремация трупов, сбор булыжников, - борьба с неисчислимым полчищем, штука за штукой, дюйм за дюймом, миллиметр за миллиметром. Для чего же беречь себя? Он никогда никого уже не найдет.

 Он тяжело опустился на стул. Приехали, малыш. Так и сиди, как жук в спичечном коробке. Устраивайся поудобнее - тебя охраняет батальон кровососов, которым ничего не надо, кроме глотка твоего марочного, стопроцентного гемоглобина.

 Так пейте же, сегодня я угощаю! Лицо его исказила гримаса неописуемой ненависти. Недоноски! Я не сдамся, пока не перебью всех ваших мужчин и младенцев. Его ладонь сомкнулась как стальной капкан, и бокал не выдержал.

 Осколок в руке, осколки стекла на полу. Он тупо глядел на струйку крови, перемешанной с виски, стекающей на пол из порезанной руки.

 Они бы одобрили этот коктейль - а? - подумал он.

 Идея настолько понравилась ему, что он едва не раскрыл дверь, чтобы помахать рукой у них перед носом и послушать их вопли.

 Он неуверенно остановился, покачиваясь, и зажмурился. Дрожь пробежала по его телу. Опомнись, приятель, - сказал он себе. - Забинтуй лучше свою чертову руку. Он добрался до ванной, аккуратно промыл и прижег свою руку, словно рыба хватая ртом воздух, когда в рассеченную ткань попал йод, и неуклюже забинтовал ее. Порез оказался глубоким и болезненным, дыхание перехватывало, и на лбу выступил пот. Надо закурить, - сообразил он.

 В гостиной он сменил Брамса на Бернстайна и достал сигарету.

 Что делать, когда кончится курево? - подумал он, глядя на тонкую голубоватую нитку дыма, возносящуюся к потолку. Маловероятно. Он успел запасти около тысячи блоков - на стеллаже у Кэтти в ком...

 Он стиснул зубы. В кладовке на стеллаже. В кладовке. В кладовке.

 У Кэтти в комнате.

 Вперив остановившийся взгляд во фреску, он слушал "Age of Anxietu" - "Время желаний". Отдавшись пульсирующей в ушах волне звуков, он стал отыскивать смысл в этом странном названии. Ах, значит, тобой овладело желание, бедный Ленни. Тебе стоило бы встретиться с Бенни. Какая прекрасная пара - Ленни и Бенни - какая встреча великого композитора с беспокойным покойником. "Мамочка, когда я вырасту, я хотел бы быть таким же вампиром, как и мой папочка". - "О чем ты, милое дитя, конечно же, ты им будешь".

 Наливая себе виски, он поморщился от боли и переложил бутылку в левую руку. Набулькав полный бокал, он снова уселся и отхлебнул.

 Где же она, та неясная грань, за которой он оторвется от этого трезвого мира с его зыбким равновесием и мир со всей его суетой наконец утратит свой ясный, но безумный облик.

 Ненавижу их.

 Комната, покачнувшись, поплыла вокруг него, вращаясь и колыхаясь. Туман застил глаза. Он смотрел то на бокал, то на проигрыватель, голова его моталась из стороны в сторону, а те, снаружи, рыскали, кружили, бормотали, ждали.

 Бедные вампирчики, - думал он, - вы, негодники, так и бродите там, бедолаги, брошенные, и мучает вас жажда...

 Ага! - он помахал перед лицом поднятым указательным пальцем.

 Друзья! Я выйду к вам, чтобы обсудить проблему вампиров как национального меньшинства - если, конечно, такие существуют, - а похоже, что они существуют.

 Вкратце сформулирую основной тезис: против вампиров сложилось предвзятое мнение.

 На чем основывается предвзятое отношение к национальным меньшинствам? Их дискриминируют, так как их опасаются. А потому...

 Он снова надолго приложился к бокалу с виски.

 Когда-то в средние века был промежуток времени, должно быть, очень короткий, когда вампиры были очень могущественны и страх перед ними велик. Они были анафемой - они остались анафемой и по сей день. Общество ненавидит и преследует их... Но - без всякой причины!