Я люблю Америку

А еще очень завидно, что в Америке берегут природу и что в их пригородных лесах не накурено и не намусорено. В начале девяностых годов мои друзья в Калифорнии пригласили меня поехать на природу. Мы остановились на краю какой-то опушки. У меня было ощущение, что ее подмели, помыли на ней траву, а листья на кустах покрасили по приказу чиновников-подхалимов перед приездом на эту опушку президента. Да, в Америке по лесам, лужайкам, берегам рек не валяются банки от пепси-колы, фанты, редбула… Бумажные и полиэтиленовые пакеты не висят на ветках кустов, а на пляжах из песка не торчат использованные одноразовые шприцы, как усы неких подземных монстров.

Мой друг, лесничий в Уссурийском крае, привел на экскурсию в тайгу несколько лет назад короля Иордании. Король учился в Советском Союзе, хорошо знал русский. «Леший» ему говорит: «Вот уникальное место! Здесь, где мы стоим, еще не ступала нога человека!» Король Иордании смутился и неуверенно переспросил у «лешего»: «Не ступала нога? А это что?» – и показал рукой на землю, где лежал использованный презерватив.

Заботу о природе американцы проявляют сами, а не потому, что их заставили проводить субботник, от которого еще больше мусора потом остается на земле. У нас же, дабы губернаторы отдали приказ вычистить леса от мусора, надо, чтобы Медведев с Путиным пешком прошли по России от Курил до Подмосковья.

Кстати, американцы, в отличие от нас, так и не научились строить потемкинские деревни. В Америке ни один конгрессмен не вспомнит за три дня до приезда в его штат президента, что нет приличной дороги из аэропорта, и не заставит ее построить немедленно, от чего дорога станет по качеству одноразовой.

В одном из российских городов перед приездом Путина стало известно, что премьер хочет посетить городскую больницу. Так мэр в городскую больницу завез… здоровых больных!

Конечно, повторяю, далеко не всё в «тупой» Америке не тупо. Да, их политика агрессивна. Ее любимое дело – экспорт своей «демократии». Причем в первую очередь в те страны, где есть нефть!

Однако гораздо важнее любой политики то, что большинство американцев живут с улыбкой на лице. Улыбаются на улицах, в лифтах, в метро, в очередях! Они не озлоблены. У нас же большинство ходит с выражением лица, будто послезавтра наутро конец света, а сегодня уже вечер завтрашнего дня.

Девушка в Москве, в так называемом элитном доме, зашла в лифт, а за ней заскочил мужик с лицом человека, похоронившего всех родственников, кроме тещи. Деваха струхнула, тем более после всех телевизионно-газетных накачек и страшилок: «Ой, я с вами не поеду одна!» Мужик даже не удивился: «Не поедешь, и не надо!» И вытолкнул ее из лифта!

В Америке подобного не может произойти даже случайно.

Я думаю, самое ценное в Америке – что там уважают человека при жизни. Даже в газетах не избегают писать о популярных людях что-то хорошее. У нас действует еще одна четкая современная примета: если о ком-то по телевизору и в газетах стали говорить и писать с любовью, значит, он умер.

Наших ученых, наших деятелей культуры американцы ценят больше, чем мы. Великий русский поэт Евгений Евтушенко был приглашен в США читать американским студентам лекции о русской поэзии! А в России он оказался лишним. Как и Солженицын, которого попросили вернуться, чтобы показать всему миру – мы демократы! А слушать его советов никто не стал: нет, господин Солженицын, вы нам нужны как памятник, а не как мыслитель.

Американцы, в отличие от нас, уважают мировую культуру! На афишах американских театров не могут появиться названия спектаклей, как у нас: «Ремейк по пьесе „Ромео и Джульетта“ – „Монологи вагины“. Ни в одном американском театре не поставят „Кармен“ как в пермском театре, где весь первый акт герои мочатся в унитазы на глазах зрителей. В результате в антракте в буфет не тянет ни одного человека – большинство подташнивает.

В американских книжных магазинах вы не увидите книг-бестселлеров с названием «Записки пассивного некрофила» или «Женщины и их сучность». Такие книги будут признаны обществом неполиткорректными. Продавать их будут в специальных маленьких магазинчиках для инвалидов души.