Я люблю дракона

— Истинные пары — выдумка! Бог дважды изменил богине, так с чего ты взяла, что твой обожаемый Ордарион будет хранить тебе верность?

В ней говорила боль. Она слишком поздно осознала свои чувства к мужу. Действительно, истинные пары — это дар-проклятие. Сколько судеб они погубили? Вот только это не моя история. У моей истории «хэппи энд». Ордарион хотел ответить, причем судя по взгляду в весьма грубой форме, поэтому я взяла его за руку и сжала, после чего отпустила и сделала несколько шагов вперед.

— Я доверяю ему, ведь доверие — это самое важное, что есть в отношениях. Мне жаль, что ты так и не осознала счастье истинного единения. Я прощаю тебя, но только ради самой себя. Не хочу губить себя ненавистью и обидой.

В глазах матери полыхнула ненависть. Изумрудные глаза зажглись огнем, и я вспомнила, что она сильная магиня. Столп изумрудного пламени полетел в Ордариона, и в одно мгновение с этим Ирдар выпустил болт в мою маму. Для меня время будто бы замедлилось. С одной стороны было пламя, летящее в моего возлюбленного, но я точно была уверена, что он сможет его остановить, не зря же он полубог, а вот с другой стороны — родительница, которой суждено было умереть от кровотечения.

Перед глазами проносились воспоминания детства, потом юности. Даже тот эпизод со дня рождения об оставленном на столе кексе и запиской! Неужели она это все сделала с расчетом? Я не уверена, руководила ли ею в тот момент корысть, но знаю — какой бы она ни была, она моя любимая мама. Она тот человек, который сделал моё детство счастливым, радостным, веселым. Я люблю её, не смотря ни на что, ведь мы не выбираем, кого любить, лишь тех, кого ненавидеть. И её ненавидеть я не желаю.

— Нет!

Я бросилась наперерез болту. Сталь легко вошла в мою грудь, словно нож в масло. Я вскрикнула и осела на пол, захлебываясь собственной кровью. Крик мамы и Ордариона был одновременным. Они оба бросились ко мне. Кажется, родительница только сейчас поняла, насколько любит меня.

— Львенок!

— Лео!

Дарий притянул меня к себе, положив моё тело к себе на колени. Мне стало еще больнее, но я не могла лишить его последних мгновений быть рядом. Больно. Очень больно. В глазах возлюбленного стоят слезы, Дарий лихорадочно гладит меня по волосам, не в силах совладать с собственными эмоциями. Мама рыдает рядом, а я чувствую, как моё сознание начинает уплывать.

— Дарий, я не хотел! О боги, простите меня! Что я натворил?! — голос Ирдара раздавался где-то вдали, но, кажется, именно он отрезвил Ордариона.

Слезы будто высохли на его глазах, он крепче сжал меня, прижав к себе, и прокричал куда-то в пустоту:

— Вы вернете мне её! Слышите?! Я сравняю ваш любимый мир с землей, сожгу его в огне, если вы не вернете мне её! Вы не посмеете отнять её у меня!

— Львенок, — шептала мама, гладя меня по волосам.

Почему я не умираю? Мне больно, очень больно. Видимо, болт попал неудачно, не в сердце, раз я еще жива, но истекаю кровью. Но, кажется, моя смерть неминуема. Кажется для обычного смертного, но не для сына бога.

Зал неожиданно залился светом. Мне захотелось поморщиться, но сил уже не было даже на это. Слова доносились до меня сквозь пелену, но сознание все продолжало удерживать меня на тонком волоске жизни.

В центре зала после исчезновения света остались стоять двое — Бог и Богиня. Они практически безразличным взглядом взирали на происходящее, и лишь где-то в глубине их глаз теплилась нежность. Ирдар и моя мама припали к полу, поклоняясь богам, но только ни Ордарион. Он с вызовом посмотрел на них.

— Спасите её.

— Она смертна, — ответила Богиня.

— Смертна? — усмехнулся Ордарион. — Ты спасла её еще тогда, когда она была в утробе матери. Желая мне счастья, ты настояла на возвращении Леоники в этот мир. Ты знаешь, что я — будущее вашей любимой расы, так спасите её еще раз.

— Ордарион, это невозможно, — теперь уже Бог поддерживал свою жену.

— Невозможно? Разве не вы цари всего невозможного? Разве не ты явился в моем обличии на Землю, чтобы спасти мою пару? Разве не так? Я давно догадался об этом. У богов есть свои пары. И ты знаешь, что я не смогу жить без своей половинки, потому что она не просто истинная пара моего дракона, она — моя вторая сущность. В ней моя жизнь. Но поверьте мне, если вы не спасете её, я превращу ваш мир в руины.

— Ты смеешь угрожать нам? — восхищенно-удивленно спросила Богиня и неожиданно улыбнулась. — Ты знаешь, что мы не можем иметь детей и мне приходится лишь заботиться о своих созданиях. Я бы хотела, чтобы ты был моим сыном. Оставь этот мир и стань демиургом, создателем, как и мы. Согласен ли ты, Ордарион?

— Провести вечность в одиночестве? Меня устраивает свой срок жизни, если я проведу его рядом с возлюбленной, — уверенно ответил полубог, и его настоящий отец усмехнулся.