Я люблю другого

— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что вскоре мне предстоит взвались себе на плечи все заботы еще об одной семье, — заметила она едко.

Фенела отняла свою руку и отвернулась с видом капризного ребенка.

— Я не настолько самонадеян, чтобы употребить слово «вскоре», — тихо ответил ей Николас.

Гнев Фенелы исчез так же быстро, как и возник.

— Извини меня, Ник, — проговорила она. — Это было мерзко с моей стороны. Ты все время стараешься быть обходительным, но не знаю, что со мной творится в эти последние дни; мне кажется, что я становлюсь ужасно злой и противной. Меня постоянно всё и все выбивают из колеи.

Я знаю средство против этого, но не осмеливаюсь предложить тебе его, — сказал Ник. — Давай-ка вернемся в дом, не то они забеспокоятся: не случилось ли что с тобой.

Фенела пожала плечами.

— Да и бог с ними, — ответила она.

У Фенелы было такое чувство, что она больше не осмелится даже взглянуть в лицо Кей.

«Я ревную, — подумала она про себя, — ревную к Кей всех остальных». И ей стало стыдно.

Кей была такая привлекательная; для нее вся жизнь была легким, волнующим приключением, в котором все разложено по полочкам, а все, что не укладывалось в ее схему, подлежало забвению.

«У Кей все получается так гладко, — думала Фенела, — потому что на самом деле все происходящее вокруг мало беспокоит ее. А если она все-таки допускает в чем-нибудь ошибку — будь то ее работа или бесчисленные браки, — она просто выбрасывает это из своей памяти и начинает все заново. Предположим, — продолжала размышлять Фенела, — предположим, что попрошу у Николаса развод. А почему бы и нет? Ведь мы даже не осмеливаемся открыто смотреть в глаза друг другу».

Затем сама мысль потерять Николаса показалась Фенеле пугающе мрачной.

«Если у меня не будет Ника, то с кем же я останусь?» — спросила она себя и импульсивно опять повернулась к нему.

— Ник, сегодня вечером не обращай на меня ни малейшего внимания, — взмолилась она. — Со мной сейчас творится нечто такое, что Нэнни называет «проделками чертенка за моей спиной».

Николас протянул было свою руку к Фенеле, но затем сдержал себя, как будто немного испугавшись того, что этот жест может напугать ее.

— Сказать тебе, что я думаю по этому поводу? — спросил он.

— Да, пожалуйста.

— В нашем мире есть люди, — начал он, — которые обтекают жизни других людей, подобно широкой спокойной реке. А есть иные, которые врываются в жизни других людей, подобно внезапному ливню. Поэтому все замечают таких людей, как всегда обращают внимание на дождь — ведь он все время неожидан, всегда оказывает на человека заметное воздействие; а река — так она все время течет здесь, все вокруг к ней уже давно привыкли. Ты, Фенела, подобна некой реке; тот, кто знает тебя, всегда будет желать остаться рядом, будет нуждаться в тебе, но очень часто все будут реагировать и на ливни.

Николас говорил все это довольно ровным голосом — волнение едва угадывалось в его тоне, но Фенела понимала, что каждое слово дается ему с неимоверным трудом и идет из самой глубины сердца.

У нее внезапно промелькнуло чувство нежности к Николасу.

— Спасибо тебе, Ник; это очень мило с твоей стороны, — проговорила она, — и очень успокаивает меня; хотя, я думаю, Кей нельзя сравнить с ливнем. Она предпочитает быть скорее лучом солнца или чем-то еще, что ослепительно блистает, подобно молнии.

— А ведь ты можешь быть язвительной и коварной, не так ли? — спросил Николас, и Фенела утвердительно кивнула.

— Да, и наслаждаюсь этим.

Они оба рассмеялись.

— Нам пора возвращаться, — сказала Фенела и взяла мужа под руку. — Хочешь, я скажу сейчас тебе что-то самое главное про тебя, Ник? Что-то очень хорошее?

— Хотелось бы услышать, — ответил он. — В моей жизни приятные вещи случаются нечасто.

— Не заставляй меня жалеть тебя, — скомандовала Фенела. — А сказать я хотела вот что: с тобой, Ник, я могу быть честной и правдивой, мне не приходится изображать из себя кого-то другого. И я считаю, что таких людей, с которыми каждый может себя чувствовать естественно, очень мало; я действительно нисколько не притворяюсь с тобой — я предстаю перед тобой в самом худшем виде.

— Пока я мог видеть только самое лучшее в тебе, — прошептал Ник.

И уже позже, когда они подошли к боковому входу в дом, он неожиданно остановился.

— Фенела, ты позволишь мне поцеловать тебя на прощание?

Первым побуждением Фенелы было отпрянуть от него, но она заставила себя улыбнуться.

— Конечно, Ник, почему бы и нет?

Она слегка приблизила свое лицо к нему; луна светила ей прямо в глаза, и поэтому ей пришлось прикрыть веки. Но Ник так и не поцеловал ее. Вместо этого он стоял, рассматривая лицо Фенелы, не прикасаясь к ней.

— Ты была искренна со мной, — пробормотал он через какое-то время. — И я теперь тоже буду честным с тобой. Я хочу поцеловать тебя — просто чертовски хочу, но я не собираюсь этого делать. И не сделаю до тех пор, пока ты сама этого не захочешь. А попросил я тебя об этом потому, что хотел услышать, что ты мне скажешь в ответ; но, Фенела, я же не круглый дурак, особенно когда дело касается тебя. Спокойной ночи.