Я, Люцифер

— Нет времени на разговоры. Классные каникулы. Здорово провел время. Увидимся.

— Да хранит тебя Бог, — сказал я машинально. В этот момент его глаза открылись, и их блеск был сопровожден неожиданной и алчной улыбкой.

— Сделай, блин, одолжение, — сказал он. — Насчет книги. — И ушел.

Я видел, как тело ослабло, когда дух покинул его. Плечи обвисли, кишечник долго и громко испускал газы, от кото­рых булькала вода, будто при появлении морского дракона. Шар для бренди выпал из его безжизненной руки— дешевка: ударившись о ванну, он не разбился... Раскатисто гремел гром.

Словно небесное пианино, свалившееся со ступенек рая...

В наступившей тишине слышно было лишь ровное дыхание Ганна.

Я собрал бумаги, прибавил к ним свои собственные за­метки. Больше ничего не осталось. Я никогда не увижу его снова.

Если только по-настоящему не стану человеком. Или если на меня хватит этого мира и времени.

Постскриптум, 18 октября 2001

3.00

Было бы лучше, если бы я не касался этого вовсе. Что еще сказать? Вы ведь и так держите книгу в своих руках.

В тот день я получил четыре телефонных сообще­ния. Первое было от Виолетты.

«Деклан, ради бога, где ты? Я снова и снова пыта­юсь разыскать тебя. Почему ты не предупредил меня, что Он будет там? Почему ты так быстро исчез с этим парнем в костюме? Кстати, кто он вообще такой? Он кто-то... Кто-то еще? Я обожаю Трента. В нем так мно­го... энергии. А Харриет... ну... Она, кажется... Это впрямь-таки не важно, поскольку они оба не пере­ставали говорить о том, как им нравится сценарий. Какого черта, ты не написал этого много лет назад? Они хотят, чтобы мы отправились в Лос-Анджелес. Ты-то точно поедешь, а вот мне в любом случае не­обходимо будет пройти пробы — как я получаюсь при съемке...»

Второе было от Бетси.

«Деклан, привет. Это Бетси. Перезвони мне сразу, как только получишь это сообщение. Им понравилось то, что я отправила. Ты закончил, я могу это забрать? Как бы то ни было, они сделали предложение. Чудес­ные новости. Надеюсь, скоро переговорю с тобой, несносный мальчишка. Пока!»

Третье было от Пенелопы Стоун.

«Привет, Ганн. Это я. Не знаю. Не знаю, что про­изошло. Мне было приятно снова увидеть тебя. Ты о чем-то догадываешься? Я оставлю свой номер. Я пока ничего не знаю...»

Рассказывать о своих последних днях в общем-то нечего. Отказ от наркотиков, реабилитация, полное обследование сексуального здоровья. (Кста­ти, результаты теста отрицательные. Нет, в этом мире нет справедливости.) Как хорошо, что все это теперь далеко от меня. Не потому, что история о последних двух месяцах, — начиная с того момента, как я проснулся в холодной воде в ванне, словно очнулся ото сна, совершив самоубийство, и закан­чивая тем, как возвращенные мне пальцы снова манипулировали ключами, — это рассказ о метамор­фозе, а, давайте взглянем правде в глаза, из-за некоторых личностей, с которыми не нужно было соревноваться.

Мне необходимо принять кое-какие решения. Некоторые я уже принял. Другие на время отложил. Это нелегко.

Я ответил на эти три сообщения.

На четвертое ответить не удалось.

Догадываюсь, что звонили из бара. Вдалеке были слышны голоса многих людей — действительно мно­гих, — но трудно было понять, что там происходило: вечеринка или потасовка. Могло быть что угодно. Сначала я подумал, что кто-то позвонил по ошиб­ке, — мобильный в сумочке случайно остался вклю­ченным, — потому что звонивший некоторое время молчал: возможно, Виолетта или Бетси, задумавшись о чем-то другом. Я было собрался стереть сообщение, как вдруг голос, показавшийся сперва каким-то чужим, а потом удивительно знакомым, сказал:

— Встретимся в аду, писака.

Небо выглядело усталым. Поднялся ветер. Во дворе неслась пыль. Пустая бутылка из-под молока задрожала, словно пьяница, находящийся на соци­альном обеспечении. В квартире все было вверх дном. Я почувствовал себя ужасно.

Встретимся в аду, писака.

Я подумал. Может быть.

Но не сегодня.

[Надеюсь, книга вам понравилась.