Я ломаю привычки

Мы были с ней знакомы несколько лет. Я была приглашена к ней в качестве преподавателя английского языка. Девочку собирались отдавать в лингвистическую гимназию, поэтому решили подготовить ее по языку до того, как она пойдет в первый класс. А когда Вита достаточно освоила английский, то ее мама попросила начать с ней изучать второй язык, который скоро начнется по программе. Два года мы усердно работали над сложным произношением, над тем, чтобы запомнить написание слов, в которых больше букв, чем звуков. А теперь, ребенку ставят «четыре» только потому, что он перепутал название букв.

— Знаешь, а ты не расстраивайся, — сказала я ей. — Я понимаю, что тебе обидно получить за это четверку. Но мы-то с тобой знаем, что ты прекрасно знаешь названия всех букв, хорошо читаешь, говоришь, произносишь французское «р-р-р». Так пусть твоя учительница по французскому тоже пойдет в школу.

— Как это? — удивилась Вита.

— А вот так. Ты же играешь в школу? — спросила я.

— Играю, — подтвердила девочка, заинтригованно глядя на меня.

— Так вот и представь, что у тебя урок французского языка. Ты можешь посадить за парту кого угодно. В том числе и свою Марию Ивановну. Пусть она тебе отвечает французский алфавит. Представила?

— Представила.

— Теперь слушай, что произойдет дальше. «Мария Ивановна, — говоришь ты ей, — вы опять ошиблись. Какое «дабл ю»? Это не «дабл ю», а самое настоящее «дубль вэ». Ничего не знаю. Никаких таких «дабл ю» во французском нет. Вы снова не выучили алфавит. Что мне с вами делать? Придется оставить вас после уроков и заставить вас писать целую страницу букву «дубль вэ». Как не можете остаться? Это еще почему? Какие дела? Куда вам надо идти? Никаких дел, слышите? Все дела будете делать потом, а сначала надо закончить самое главное дело: написать целую страницу буквы «дубль вэ», чтобы выучить ее наизусть наконец. И не ревите. Чего вы ревете? Какие дети? Кого кормить надо? У вас муж есть, вот пусть муж их и забирает, и кормит, и дела делает. А у нас задача мировой важности: выучить французский алфавит. Сейчас идете к доске и пишете алфавит полностью, проговаривая названия букв громко, вслух, а потом вернетесь за парту и напишете целую страницу «дубль вэ». И хватит реветь, успокойтесь. А не то мне придется поставить вам очередную двойку и вызвать ваших родителей к директору. Пора уже разобраться, почему вы до сих пор не знаете французский алфавит. Хватит реветь, я сказала! Никаких объяснений не хочу слушать».

Вита заливалась искренним смехом, слушая мои рассуждения. У меня потеплело на душе от осознания того, что с помощью моего хитрого хода у нее не возникнет отвращение к языку, переходящее в ненависть. Как легко можно отбить у человека всякое желание и интерес к изучению того или иного предмета. А изучение языков — это так интересно и увлекательно!

— Да, я сегодня же поиграю в школу, — согласилась девчушка. — Не пойду гулять, не хочу. Лучше поиграю в школу. Устрою урок французского языка. Пожалуй, посажу за парту всех учителей и устрою им «школьную жизнь». А вы тоже так делаете? — поинтересовалась она.

— Делаю. Например, отругал меня Иван Иванович за что-нибудь. Я понимаю, что несправедливо. Мне так обидно! Тогда я сажаю его в кресло вместо себя, а сама сажусь за его стол. Или начинаю расхаживать взад и вперед по кабинету. При этом говорю ему примерно следующее: «Какие два месяца, Иван Иванович? Это надо было сделать уже вчера! Какие инспекции? Какие проверки? Никаких проверок и инспекций! Я — ваша единственная проверка и инспекция! Что там упадет? Что там разрушится? Как упадет, так и поднимется! Как разрушится, так и построится! Какие еще справки? Не надо никаких справок! И проект согласовывать тоже не надо. Вы мне это бросьте, Иван Иванович! Спорить он с начальством будет! Спорить будете дома с женой и детьми. А со мной надо полностью соглашаться! Так что там с объектом?»

Вита смеялась так заразительно, что я тоже не смогла удержаться от смеха. Обиды от несправедливой оценки больше не было.

Школьная отметка

«Руганью да кулаком учит только лентяй или мало знающий сам».

М. И. Кутузов.

Мила сидела за столом, глядя в стоящую перед ней тарелку и рассеянно ковыряя вилкой в картофельном пюре, размазывая его по краям. Обеденный перерыв подходил к концу, а она так и не смогла заставить себя съесть хотя бы немного. Все это время молодая мама прокручивала в голове вчерашнюю ссору с сынишкой из-за очередной тройки по математике. Сердце сжималось от боли, когда Мила вспоминала сказанные им слова: «Мама, для тебя мои оценки важнее, чем я!» И это была правда. Оценки сына для нее были очень важны. Важны настолько, что слова мальчика были вполне справедливым упреком.