Я, Лунин

Стволы огромных, вековых сосен уходили куда-то в небо и там, высоко наверху раскрывались гигантскими причудливыми зонтами веток, защищающими территорию загородной резиденции губернатора Среднегорской области Сергиевича от палящего полуденного солнца.

– Я не помню, чтобы у нас в начале мая такая жара стояла, – Сергиевич налил себе полный стакан холодного, только что принесенного из холодильника кваса и с удовольствием сделав большой глоток, облизал губы, – налей кваску себе, Павел Дмитриевич. Жара ведь невыносимая.

– Может быть перейдем ближе к основной теме, Иван Юрьевич?

Сидящий напротив Сергиевича владелец крупнейшей в области компании, специализирующейся на дорожном строительстве, Павел Рассказов не был настроен столь благодушно как губернатор. Его цепкие, чуть прищуренные глаза внимательно следили за собеседником, а на лице постепенно проступало плохо скрываемое раздражение. Однако губернатор не замечал или делал вид, что не замечает состояния своего визави.

– А ведь два года назад на майские праздники у нас снег выпал, еле успели все к демонстрации расчистить.

Сергиевич отхлебнул еще квасу. На этот раз губы облизывать он не стал, а вытер их лежащей перед ним на столе салфеткой.

– Ну что же, Павел Дмитриевич, – губернатор небрежным жестом бросил смятую салфетку обратно на стол, – вижу, ты торопишься сильно. Весь в делах.

Сергиевич едва заметно усмехнулся, после чего его лицо в одно мгновение стало необыкновенно серьезным, каким оно и должно быть у государственного чиновника столь высокого ранга.

– По основной теме могу сказать тебе одно – это дорого, очень, дорого. Не факт, что потянешь.

– Сколько? – собеседник губернатора по-прежнему не был склонен к многословию.

Сергиевич откинулся на спинку плетеного ротангового кресла и некоторое время изучающе рассматривал сидящего напротив него человека. Когда он наконец заговорил, в его голосе звучало явное сомнение.

– Павел Дмитриевич. Я понимаю, в нашем регионе, твое «Сибдо», можно сказать, крупнейший игрок, но и ты должен понять, этим контрактом не только местные интересуются. Это такой пирог, что всем нравится.

– Сколько, Иван Юрьевич? – настойчиво повторил Рассказов.

– С учетом того, что весь комплекс работ оценивается в семнадцать-восемнадцать миллиардов, – начал было неторопливо рассуждать Сергиевич, но под тяжелым, пристальным взглядом Рассказова вдруг запнулся, – миллиард.

– Сколько? – изумленно переспросил Павел Дмитриевич. – Не чересчур будет?

– А я не знаю, Павел Дмитриевич, – невозмутимо отозвался Сергиевич, – как это для тебя будет, чересчур или нет. Ты мне сам скажи. Если для тебя циферка неподъемная, так есть другие люди, у которых карманы могут пошире оказаться.

Над столом, стоящим на открытой, расположенной в тени уходящих в небо сосен, террасе, повисло напряженное молчание.

– Это всего шесть процентов от суммы контракта. В конце концов, не так уж и много, – губернатор вновь потянулся к наполненному холодным квасом графину.

– Не много? – возмутился Рассказов, – из этого проекта максимум, что можно выдавить, это пятнадцать процентов.

– Два с половиной миллиарда, – мгновенно подсчитал в уме Сергиевич, – очень даже недурственно. Тебе полторашечка, между прочим, перепадет.

– Я сказал, максимум, – мрачно покачал головой Павел Дмитриевич, – по факту это может быть и двенадцать, а то и всего десять. Да и к тому же, мне ведь средства будут поступать поэтапно, траншами, а вы свой процент, я так понимаю, хотите снять прямо сейчас полностью.

– Так что, дорогой мой, ты отказываешься? – губернатор прищурился, поднося к губам стакан с квасом. – Хоть кваску тогда выпей, а то непонятно ведь, зачем приезжал тогда.

– Я должен подумать, – поднялся из-за стола Рассказов.

– Сутки, – мгновенно сориентировался Сергиевич, – не больше. И, если завтра я получаю четкий положительный ответ, еще трое суток на то, чтобы перечислить деньги.

Павел Дмитриевич коротко кивнул и, не попрощавшись, тут же сбежал по ступеням террасы и торопливо зашагал выложенной брусчаткой дорожке в сторону гостевой парковки.

…