Я на тебе никогда не женюсь

Еще раз кивнула, взяла поднос под мышку и утопала на кухню, старательно стуча пятками по паркету.

— 20-

Подслушивать я не собиралась. Честно-честно! Просто ушла — то я на кухню. А кухня у нас — за стеной гостиной. А там есть такое хитрое окошечко. Уж не знаю — о чем думал архитектор этих домиков, может, о том, что за обедом ходить далеко, а так рычажок повернул — и вот он, обед. На подставочке стоит, только руку протянуть. Впрочем, стоит вспомнить собственную квартирку на Земле. Все в шаговом доступе, можно даже с дивана не вставать. Так что мне безумно нравится дом брата. Не знаю, как бы я чувствовала себя в большом доме, а здесь мне было прекрасно.

Ладно, архитектура — архитектурой, а голоса из-за стены мне отлично слышны. Что ж, послушаем, что кэп скажет моему братцу.

— Где ты, говоришь, встретил своего юного родственника? — как-то лениво, и вроде бы совершенно не заинтересованно спросил капитан. Я прикрыла глаза, вслушиваясь в хрипловатый баритон.

Наверное, это привычка — рисовать в голове образы, вслушиваясь в голоса. Если не всматриваться — не заметишь нюансы в поведении человека. Обманешься внешним спокойствием. Но пристальное внимание вызывает неприязнь того, за кем наблюдаешь. А голос…. Когда сидишь вот так, настроившись только слушать, узнаешь многое о человеке.

— В Городке, — спокойно ответил брат. Послышался стеклянный звяк — видимо, наливали вино. — Ежен, я не понимаю, что тебе до мальчишки? Для придворных интриг он и родством не вышел, да и возрастом тоже.

— Подозрительный он какой-то, — прямо ответил капитан. И я даже увидела как сошлись на переносице широкие темные брови, а глаза потемнели. — Напоминает мне кого-то. А кого — никак не могу вспомнить.

— Ты ошибаешься, старый приятель, — вздохнул брат. — Могу поклясться чем угодно — Ангел вне подозрений.

— Еще скажи, что ты знаешь мальчишку с рождения.

— Не с рождения. Но знаю. Лучше скажи — как ты оказался сопровождающим при этом детском саде?

— Тебе тоже кажется, что подобное не по чину капитану королевских гвардейцев? — хмыкнул капитан. — Вот и мне — кажется. Его Величество распорядился отправить меня в отпуск после очередной попытки покушения. Ты что-нибудь об этом слышал, сидя в своем Городке?

— Нет. Как-то не до покушений было. Сестру выхаживал. Кто на этот раз?

— Устанавливают. Покушение было на девушек.

— Я бы понял, если б на кого-то из королевской семьи, — удивился брат, — Но девушки?!

Молчание. Долгое. Снова звяканье стекла о стекло. Пьют, собаки.

— Вот и нам стало интересно, — голос капитана как-то даже потяжелел.

— Девушки даже не наследницы. Ни одна из них. Признанные — это да. Но не наследницы. Потому и было принято решение отправить их сюда. В самое защищенное место. Ты же в курсе, что среди них — две дочери короля? Не принцессы — тут королева Съюзон не уступила Его Величеству. Оно и правильно. И то, что кроме них, никто не знает имен дочек — тоже правильно. Девочек готовят в жены самым высокопоставленным людям. Но! Я тебе ничего об этом не говорил!

Снова тишина. Скрип отодвигаемого кресла, тяжелые шаги.

— Пойду я, Вальен-таль, — так же тяжело сказал капитан, а я порадовалась, что дверь в кухню закрыта.

***

— Я так и не понял, зачем он приходил, — сказал Валь, найдя меня на кухне. — Проверить на благонадежность, — пожала я плечами. — Или завербовать сторонника. Как давно вы знакомы?

— Давно, — вздохнул он. — Он старше меня на шесть лет, и заканчивал обучение, когда я только поступил сюда. В академии существует практика: выпускники становятся кураторами при первокурсниках. Знакомят с академией, помогают освоиться, становятся первыми напарниками на полигоне. Ежен-таль был моим куратором весь первый год. Научил правильно медитировать, заступался в сложных моментах. Многому научил. Даже правильно напиваться…. Предлагал после обучения устроить меня в гвардию, но я никогда не стремился служить.

Я только улыбнулась.

— Пойдем по кроватям, братик дорогой, — потерлась носом о его плечо. — Завтра у нас будет не менее бестолковый день

***

День и вправду выдался бестолковым. Сначала поточная лекция у первокурсников. Вальен-таль рассказывал о Стихиях. Да, вот так. С большой буквы. Я даже заслушалась. Особенно, когда он начал говорить об огне. И я поняла, что в моем брате пропал великолепный рассказчик. Он так подробно и со вкусом живописал о проявлениях стихии огня, что я будто наяву увидела и степной пожар, и костер на берегу реки. И ласковое пламя в камине, когда за окном бушует метель, а у тебя есть все для тихого счастья: уютное кресло, теплый плед, книга, горячий чай, и любимая вкусняшка.

— Вот вам живое проявление стихии, — как-то напряженно произнес кто-то над моим ухом. — Ангел-таль, откройте глаза. Только медленно.

Открываю. Сижу в аудитории, чуть в стороне от кафедры, за которой стоит Вальен, и круглыми глазами смотрит на мои руки. А в моих ладонях танцует яркая голубая искорка.

Хорошо, что я по жизни флегматик. Смотрю на искорку и улыбаюсь.