Я на тебе никогда не женюсь

— Ректор уже ничего не боится, — вздохнул Вальен-таль, присаживаясь на подлокотник кресла. — Капитан ему родственником приходится. Младшим — заметь. Пусть ректор никогда это не афишировал, но его старшинство не оспаривается даже королем. Но об этом — тсс….

— Да Пресветлая с ними! Не хочу я никого спасать! Ладно — капитан. Он просто перебдеть хотел. А Джай-таль? Ты уверен, что этот псих не приложил шаловливую ручку к аварии, в которой твоя сестра…. Прости Валико, но слишком уж вовремя кони понесли. Я в них не разбираюсь, конечно, но не думаю, что кони в герцогских конюшнях уж такие пугливые, что от чиха беситься начинают.

— Я и сам в этом уверен, Ангелок, — погладил он девушку по отросшей шевелюре, в который раз подивившись про себя мягкости и упругости ее кудрей. — Доказательств у меня нет. Ни одного. Не было их и в тот раз, когда я лично вытащил его собутыльника из спальни Алики. Его, конечно, допросили, но ничего не добились. Мол, увидел в городе, был восхищен красотой юной леди, потерял голову, не смог дождаться официального представления, а когда узнал, что леди помолвлена, и вовсе решился на крайние меры….

— Даже так? И что папочка?

Валико вздохнул.

— Отец…. Это отец. Дал в зубы, всыпал плетей, и выдворил за пределы герцогства. Потому, кстати, и поторопился с подтверждением помолвки. Буде дочь не удержалась и потеряла честь — так чтобы слухов не пошло. Меня, естественно, никто слушать не стал, как я ни уверял отца, что из-за спины засланца уши Джай-таля торчат. А в то утро, когда Алика уезжала, на конюшне видели этого сосунка. Конюх уверял, что к коням никто посторонний не приближался. Кроме Джай-таля. Это, как ты понимаешь — не доказательство. Во всяком случае, для нашего отца.

Ангел только вздохнула, чувствуя напряжение в словах брата.

— Ладно, это все несущественно, — сказал Вальен-таль. — Но что делать теперь? Шанти-таль уверяет, что только ты можешь снять с Джай-таля то, что он сам себе навесил.

— Интересное… э-э-э…. тьфу ты, даже и не знаешь, кем выругаться! Не поминать же балаганное представление! Короче — интересно, как это я должна снимать то, что он навесил? — вновь забурчала сестрица, тем не менее выползая из кресла, и топая по направлению к двери в спальню. — а если все еще больше приклеится?

Вальен — таль только вздохнул. Он, как всегда, был на стороне сестры, но и ссориться с ректором как-то не с руки.

— А ты знаешь — как можно человеку в мозги залезть?

Через пару минут Ангел вновь появилась в его кабинетике, уже наряженная в привычные свободные одежды и ничем не напоминавшая девушку. Он в который уже раз подивился тому, как правильно побранная одежда меняет человека.

— Разве что чуточку, — вздохнул он. — Ты же помнишь, что это не моя специализация.

— Ну, эту чуточку я тоже знаю, — снова пробурчала Ангел, старательно взлохмачивая волосы, превращая их в подобие вороньего гнезда, а на носу неведомо как проявились мелкие веснушки. Будто кто-то неаккуратно встряхнул кистью с оранжевой краской, а мальчишка в это время сунул любопытный нос под руку художника….

— Айда, что ли…. Быстрее сядем — быстрее выйдем. Но если что — я за себя не отвечаю.

***

Палата в лечебном корпусе была…. Была, одним словом. Тем самым, восхищенно-матерным. Не стояли тут сложные аппараты, не гудели и не мигали разноцветными глазками. Не было тут и стояков, украшенных бутылями с физраствором и свисающими капельницами. Даже не было классических тумбочек, уставленных флаконами и фиалами. Даже стены не были белоснежными. Но сразу — еще на входе — чувствовалось, что здесь лечат.

Горели под потолком уютные огоньки, окно зашторено, легкий полумрак, две кровати у противоположных стен. Два мощных стула. Явно рассчитаны на самого главлекаря. Запах мяты и свежести, а еще чего-то явно дезинфицирующего. Мой нос определил это как раствор хлорки слабой концентрации. Подивилась в который уже раз, как схожи наши миры. Впрочем, вряд ли Вселенная выдумывала для каждого мира свой набор химических элементов.

— Проходи, Ангел, — подтолкнул меня в спину Шанти-таль. — Проходи, посмотри на своих пациентов.

Я только хмыкнула. Видали мы таких пациентов. А некоторым и художественную роспись по морде лица прописывали. Но — прошла в центр палаты. Кровати на расстоянии вытянутых рук. Сморю поочередно на обоих. Гм. Капитан меня радует. Цвет личика бледно-розовый. А губы темные. Такое бывает, если давление слегка повышенное.

Помнится, одна из моих сотрудниц по библиотеке приловчилась угадывать значение давления даже не по цвету губ — по окантовке. Глянет на себя в зеркальце, хмыкнет, и в сумочку — за таблеткой. Мы даже пару раз специально ей давление измеряли. И удивлялись — угадала-то как? Она только плечами этак снисходительно пожмет, мол, не заморачивайтесь, девочки. Ваше счастье, что у вас в таких знаниях нужды нет, и дай Бог, не будет еще долго.