Я наблюдаю за тобой (СИ)

 - Ну что же ты так нервничаешь, Ворчун, - попытался отшутиться Петтер. – Говорили они про семью их. Я, если честно, многого особо не запомнил, просто сказать тебе хотел, что слухи по деревне ходят про ваших Норсенгов. Мол, то ли рок, то ли проклятие какое на их семье лежит, да только не первая эта Бергдис Норсенг к берегу фьорда ушла и не вернулась. Говорят, что и до нее исчезали в их роду… А иные, кто еще более суеверен, утверждают, что предки этой Бергдис были ведьмами, да и сама она была ведьмой, только от родных скрывала страшную правду о себе. И со временем отправили ее в Омганг, где всем ведьмам самое место. А еще говорят, что когда-нибудь ее дочь, ваша Кэйа…

 - Тьфу ты пропасть! – закричал Фолки. – Что за вздор ты мне тут несешь? Нашел что слушать, старый негодник! Все, плыви, плыви, а я домой.

 Не обращая больше внимания на Петтера, который кричал ему вдогонку что-то вроде: «Ну, давай, всего хорошего!» - Фолки принялся усиленно грести к берегу, время от времени поглядывая краем глаза на сеть со своей скудной добычей и тяжело вздыхая. В мозгу его, тем не менее, крутились мысли, далекие от трески. Ох уж этот Стеин! Твердит всем, что не признает никаких сплетен, а сам все прошлое ворошит, так что только сильнее костер раздувает… Ну вот зачем ему понадобилось так часто к фьорду уходить?

 Пожилой рыбак все качал головой и работал веслами, пока не вошел в бухту, которую здешние любители поплавать гордо называли «аванпортом». Здесь берег был пологим, не то что если взять чуть севернее, и течение было слабее. Около полусотни рыбацких лодок разных габаритов раскачивались на мирных волнах у маленького причала, выложенного деревянными досками на потемневших от влаги сваях, торчащих из воды.

 Пришвартовавшись к этому причалу, Фолки снял мачту, обмотав вокруг нее парус, выбросил из лодки длинный канат, выбрался на сушу, взвалив на плечи сеть с рыбой, и старательно привязал свое суденышко. Гарпун и прочие снасти оставил в лодке.

 Через час он уже возвращался с рыбного склада, где сдал аккуратно выпотрошенную треску и серебристую сайду. Свой кошелек сегодня Фолки не особо наполнил, ну, да ничего, бывало и похуже.

 Вскоре рыбак уже добрался до дома. Дом он себе построил хороший, надежный, большой, так чтоб на всю семью места хватало. Тридцать лет уже стоял этот дом, а выглядел все как новенький, даже зеленая краска на крыше нигде не облупилась. Возле крыльца возвышался флагшток, над которым развевалось светло-синее полотно (это означало, что хозяева дома), а из трубы тонкой струйкой выходил сероватый дымок.

 Фолки вдохнул полной грудью, словно желая пропустить родной дым через себя. Только дома, за этими надежными стенами, душа его была полностью спокойна.

 - Это ты, Фолки? – раздался голос жены с кухни, как только он переступил порог и закрыл за собой дверь.

 Эидис Халворсен выглянула из-за дверного косяка, вытирая руки о фартук.

 - Ты одна? – коротко поинтересовался муж.

 - Одна. Келда снова к берегу убежала, поди, на фьорд посмотреть.

 В голосе Эидис явно слышалось недовольство, причем, в первую очередь не дочерью, а супругом, который в ответ на ее слова не смог сдержать улыбки.

 - Чего это ты опять улыбаешься? – набросилась она на него. – Нет чтобы мне помочь ее от этой привычки отучить, ты ее еще и поощряешь! – Женщина всплеснула руками. – Каков отец, такова и дочь. И что мне с вами обоими делать?

 Фолки уже давно научился не обращать внимания на подобные проявления недовольства со стороны своей жены. Поэтому он просто решил заняться своим делом, а именно сесть поудобнее в старое кресло возле камина и с наслаждением откинуться на спинку.

 Все прошло по плану, как обычно: минуту спустя Эидис перестала ворчать, и послышалось ее тихое пение.

 - А завтра, между прочим, Хэвард приезжает, - вдруг донеслось с кухни. – И кстати, не один.

 Фолки снова помимо воли улыбнулся в своем кресле и уже не беспокоился, что кто-нибудь посмеет осудить его за это. Когда домой приезжал его младший сын, дом словно преображался: из всех взрослых этой семьи Хэвард был, пожалуй, единственным, кто был в состоянии веселиться без всяких посторонних тяжелых мыслей и этим весельем заражал остальных. Этот славный парень, которого все просто обожали, был настолько же интеллигентным и начитанным, насколько забавным и по-детски наивным. Он получал экономическое образование в Мехамне, и день его приезда в доме у Халворсенов всегда считался за большой праздник. Довольно часто с Хэвардом приезжал и его друг Ойвинд Хёугли, молодой юрист, с которым Хэвард познакомился в первый год своего обучения. Ойвинд воспитывался без родителей, и Эидис, которая узнала об этом от сына, всей своей широкой душой стремилась помочь молодому человеку понять, что значит семья. Короче говоря, ему здесь тоже были рады.

 - Что ж, замечательно, - ответил Фолки жене. – Хэвард у нас уже месяц не появлялся, да и герра Хёугли давненько мы не видели…

 - А я не говорила тебе, что Ойвинд приедет, - сказала Эидис, выходя из кухни. – То есть он приедет, но где-то через неделю после них.