Я наблюдаю за тобой

 - Что, будешь и дальше притворяться и лгать? – ядовитым шепотом спросил Роальд у доктора. – Дальше будешь строить из себя святого? Ты думал выйти сухим из воды, но ты не знал обо мне! Ты не знал, что кое-кому все давно известно!

 Он сильно встряхнул бедного старика, задыхаясь от ярости, причина которой оставалась неизвестной, непонятной, скрытой…

 - НЕТ! Прекрати немедленно! Не надо… - Голос Келды становился все слабее, и она презирала саму себя за это.

 Она не могла понять, почему она плачет. Почему? Почему?

 Слезы затуманили ее взор, и она почти ничего не видела в темноте, но вдруг…

 Вспышка… Стальная.

 И стальной лязг, визг выходящей из ножен сабли…

 Видимо, Томас вспомнил, что держал в руках оружие, вспомнил и… и машинально, не осознавая до конца, что делает, поддался воле твердой докторской руки, сжимавшей граненую рукоять.

 Только обычно эта рука лечила…

 Но не в эту ночь.

 Келда вскрикнула, когда до нее дошел смысл происходящего. Тихо охнув, Роальд отпустил Томаса и пошатнулся. Она могла видеть, как одной рукой он зажал свой живот.

 А еще она могла видеть темные и блестящие капли, которые брызнули с острия сабли, когда Томас с выражением величайшего ужаса отбросил назад правую руку и отшатнулся от того, кому неделю назад зашивал рану.

 Шок от увиденного по непонятной причине придал девушке сил, она вскочила на ноги и подбежала к Роальду, чтобы взглянуть, много ли крови.

 - Позволь мне посмотреть… - начала она.

 - Оставь, - отмахнулся Роальд, однако все же убрал руку.

 Но не для того, чтобы выполнить просьбу Келды – для того, чтобы выпрямить спину и снова шагнуть прямо на Томаса, открывая перед ним страшную красную пасть своей новой раны. Она была продолговатой и глубокой, опаснее, чем та, старая, и кровь бежала обильной струей.

 Увидев эту кровь, Томас пришел в еще больший ужас и, ничего уже не понимая, развернулся и поспешил прочь от Роальда на дрожащих ногах. Молодой человек пошел за ним, не обращая внимания на боль и наваливающуюся слабость. Помедлив, Келда решила направиться следом, держась при этом на почтительном расстоянии и только лишь наблюдая.

 Да, ей оставалось лишь наблюдать, потому что она запуталась окончательно и не могла сейчас принять чью-то сторону.

 Она просто хотела, чтобы весь этот кровавый кошмар поскорее закончился.

 А Томас все шел и шел, шатаясь из стороны в сторону, будто пьяный. В смутном и совершенно безумном страхе, навалившемся на него, он вбил себе в голову, что за ним идет не живой человек, а мертвец или призрак.

 И этот призрак кричал ему, кричал, не щадя голоса, и в его криках слышалась такая ненависть, какая, казалось, способна была приковать к земле.

 - Не поворачивайся ко мне спиной! Жалкий трус! Мерзавец! Смотри мне в глаза! Смотри, черт бы тебя побрал, и пусть мой гнев не оставляет тебя! Пусть я навсегда стану твоей тенью, пусть я никогда и нигде не дам тебе покоя! Смотри на меня! Тебя испугала моя кровь? Вот она, видишь? Вот она! У меня на руках, на лице… Когда-нибудь, будь ты проклят, ты захлебнешься в моей крови, а я стану призраком, который будет преследовать тебя всю твою ничтожную жизнь и вместе с тобой сойдет в могилу! Ты сгоришь в аду, негодяй, ты слышишь меня? Будь проклят! Будь ты сотни и тысячи раз проклят!

 Томаса била крупная дрожь, ему казалось: вот-вот окровавленная рука ляжет ему на плечо, и тогда – все. Старое сердце не выдержит.

 - Вы не в себе, герр Абель, - прошептал он, зажмурившись, словно пытался прогнать дурной сон. – Вы не в себе… Вы сошли с ума… Оставьте меня в покое.

 - Смотри мне в глаза, ты, опозоривший свою фамилию! Или ты трус? Или ты не можешь собрать всю ненависть и злобу, что в тебе накопились, и просто посмотреть в глаза тому, кто отравил твою жизнь своей местью? Да, это был я! Я убийца твоего внука, твоего единственного наследника. Я! Я УБИЛ ИНГЛИНГА СОРБО! Я перерезал ему горло, слышишь? И знай: это я уничтожил твой дом, который никогда не был твоим по праву! Я это сделал! Жаль, что тебя тогда не было внутри!

 Томас остановился, как вкопанный, и развернулся лицом к Роальду, бледный-бледный, словно сам потерял много крови, и это было видно даже при скупом лунном свете. Роальд, наоборот, весь пылал, его лицо остановилось буквально в нескольких сантиметрах от лица Томаса.

 - Как ты узнал про тот дом? – едва слышно спросил доктор, чувствуя, что ему уже не хватает воздуха.

 Молодой человек в очередном порыве ярости схватил Томаса за грудки окровавленной рукой и процедил сквозь стиснутые зубы:

 - Я – Роальд Сорбо, подлец. Ты убил моего отца.

Глава 17

 - НЕТ!!! – Томас кричал как безумный. – Неееееееет!!! Я никого не убивал. На моих руках нет крови, кроме твоей, которую я только что пролил! Я НИКОГО НЕ УБИВАЛ!!! Ты сошел с ума! Или ты лжешь. ТЫ ЛЖЕШЬ!!! Нет и не было никакого Роальда Сорбо! Никогда!

 Роальд молчал: видимо, ему больше нечего было сказать.