Я – начальник, ты – дурак (сборник)

А я выдернул чеку, с ладони подбросил гранату в воздух и нырнул, согнувшись, в дверную нишу, на самую нижнюю ступеньку. У меня, в отличие от кондукторши – да и всех, находящихся на задней площадке – шансы были: граната П-5 подобна шариковой мине-лягушке, поэтому лежащий под ней при взрыве может получить всего лишь лёгкую контузию.

Ну а для волков из передней части салона я приготовил обычную гранату, каковую и метнул перед падением, сворачиваясь калачиком, зажмуриваясь и закрывая ладонями уши.

Что взрывом заклинит двери, я не боялся: стекла вылетят обязательно, а значит, выходов у меня будет достаточно.

Так и получилось: если кто и остался в живых после взрыва, то находился в шоке. А мне осталось лишь перевалить через резиновое обрамление окна – стекло выдавило полностью, и оно валялось, целёхонькое, в придорожных кустах. И я, пробегая мимо, не мог не подивиться качеству выпускаемых у нас отдельных стеклянных изделий.

Садртир

Дед Авдей распахнул дверь нужника и непроизвольно чертыхнулся: он совсем забыл о повешенном.

«Это когда же я его повесил-то? – задумался дед Авдей. – Успел завоняться… Нет, не вспомню: склероз».

– Старею, – грустно и вслух произнёс дед Авдей, и, брезгливо отодвинув ногу висящего – она оторвалась от трупа и канула в очко, обнажив белеющую кость – принялся справлять малую нужду.

Сильный запах распада не досаждал: с обонянием у деда Авдея всегда было плохо, а тут ещё и насморк навязался на его голову…

Да и слух у деда Авдея стал не тот, что раньше, а то бы он сразу разобрал тихий обрадованный стон, донёсшийся из очка. И глаза, пока привыкли к полумраку сортира, не могли подсказать, кто же там стонет, барахтаясь по уши в дерьме. Но движения дед Авдей заметил: он всегда по привычке – чтобы не забрызгать досок и они не начали гнить – смотрел, куда оправляется.

Стонала небритая голова, едва возвышаясь над поверхностью дерьма.

«Когда же я его притопил-то? – задумался дед Авдей. – Давненько, поди».

Дед Авдей вспомнил, что и повешенный, и притопленный сделали ему какую-то гадость, иначе бы он не обошёлся с ними так сурово. То ли залезли в сад – но эта провинность была столь мелкой, что хватило бы и обычной порки – то ли хотели украсть поросёнка… Вот это преступление было более серьезным. Скорее всего, так и произошло. Тогда наказание соответствовало.

Но на всякий случай, до той поры, пока, как он надеялся, к нему вернётся память, дед Авдей решил несколько смягчить участь хотя бы одного узника и направил струю мочи прямо в рот мающегося. «С одной стороны – уринотерапия, – подумал дед Авдей, – а с другой – балую я его…» Дед Авдей страдал сахарным диабетом, но инсулином не кололся – откуда инсулин в Богом забытой деревне? – и потому в моче всегда присутствовал сахар.

«Пущай побалуется сладеньким, – подумал дед Авдей, – когда ещё придётся? Да и праздник вроде на носу. И мясца заодно погрызёт, разговеется. Или загновеется?»

Дед задумался.

Притопленный настолько проголодался, что вцепился зубами в протухшую ногу сотоварища и принялся, сопя и причмокивая, грызть.

Дед Авдей не был злым человеком, но порядок есть порядок: он стремился, чтобы наказание, по возможности, не слишком далеко отстояло от правонарушения – эту формулировку дед Авдей запомнил ещё с тех пор, когда работал участковым милиционером: память у него в то время была много лучше.

Дед Авдей вообще-то был крепким мужиком. Склероз вот только его мучил.

Предельно экономно

– Просто удивительно, как ловко этот клонированный неандерталец вписался в жёсткую структуру современного общества! – произнёс первый.

– М-да. И именно на нашем участке бизнеса, – протянул второй.

– А говорили, что они вымерли, потому что не выдержали конкуренции с кроманьонцами! Иногда начинаешь жалеть, что наука развивается так быстро и в этом направлении.

– Лучше бы яйцеголовые копали в другую сторону, – проворчал второй.

– Да, – согласился первый. – Но если он такой понятливый, надеюсь, сообразит, что кроме законов конкуренции существует такое понятие, как картель.

– Хочешь предложить ему сделку? – удивился второй.

– Да, – с неохотой согласился первый. – Убрать его мы не можем: полиция и так смотрит на нас косо… из-за прежних дел. А он находится в центре внимания. Ещё бы: первобытный бизнесмен!

Они оставили машину у широкого рва, через который был перекинут узкий мостик, и направились к невысокому зданию, со всех сторон окружённому строительными лесами, вырытыми котлованами и прочими атрибутами ведущейся стройки.

– Да он развернул бурную деятельность! – воскликнул первый, озирая панораму.

– И ведет её предельно экономно, – проворчал второй, глядя на снующих повсюду рабочих в одних набедренных повязках, вручную перетаскивающих материалы и ведущих строительство.

– Это, наверное, его соплеменники, – догадался первый.

– Судя по рожам – да, – согласился второй.

– Конечно, каждый клон стоит безумных денег, а правительство не жалеет средств на эту программу. При такой поддержке нечего опасаться конкуренции!