Я – начальник, ты – дурак (сборник)

Не следовало сбрасывать со счетов и притяжение громадного, тяжеловесного скального массива, влекущего к себе не только психологически, но и физически, повинуясь закону всемирного тяготения. Пока обратный уклон был невелик, притяжение как-то компенсировало вес тела, а когда угол наклона увеличился настолько, что вес перестал компенсироваться, Монта потянуло вниз.

«Это из-за облаков, – подумал Монт. – В них легко потерять ориентировку».

Он повернул голову вправо-влево. Нет, по обе стороны по-прежнему расстилалась ровная Стена, и не было заметных признаков, которые бы указывали, что он очутился под козырьком. Если только… если только козырёк не оказался столь большим… Или же что сама Стена принялась ощутимо заворачивать внутрь, к центру Долины.

Монт посмотрел вниз, сквозь мутную дымку, и внутренне ахнул: так и есть, Стена ощутимо ушла вправо, и он висел почти над самыми холмами, оставив в стороне скальные обломки. «Если придётся падать – всё помягче будет», – мелькнула в голове нелепая мысль. Но Монт знал, что, свались он отсюда, удар от падения не смягчат ни земляные холмы, ни густая травка.

«Не потому ли порой и находили разбившихся прямо на холмах? – подумал он. – Но думали, что кто-то перенёс их сюда, чтобы не отыскали их участок. Но зачем это делать? А они добирались досюда… и даже дальше, но затем… подводил крюк, или дрогнула рука – и вот бывший скалолаз летит, подобно птице, но не умея, как она, уцепиться за воздух, чтобы замедлить падение».

Монт висел, не решаясь вернуться. А облака над ним таяли и уходили вниз. «Они перемещаются и по вертикали, – подумал Монт. – Словно скалолазы».

Когда облака оказались внизу, Монт понял, что сейчас сможет впервые увидеть то, чего никогда не видел: верх Стен. От этой мысли у него похолодела спина. Он мог, но никак не решался.

Монт рассматривал клубящиеся под ним облака и опасался поднять глаза кверху, словно догадываясь о том, что увидит. Он смотрел на расстилающуюся внизу облачную поверхность, на её пики и впадины, на бледные провалы в облаках, пытался разглядеть сквозь них землю, поля и дома. Порой ему казалось, что он угадывает знакомые места… но облака постоянно сдвигались, поворачивались, и иллюзия исчезала.

Но вот всё внизу увидено, никаких поводов не смотреть наверх не осталось. И Монт решился: глубоко вздохнув, поднял глаза и обомлел: над ним, постепенно забирая к зениту, нависал каменный свод.

До него было далеко, очень далеко – почти столько же, сколько оставалось до земли. Свод закруглялся медленно, неспешно, поднимаясь на невообразимую высоту, и там, в самой вышине и где-то далеко сбоку, слева, прерывался узкой, извилистой, ослепительно голубой полоской. Полоска змеилась вдоль всей длины громадного каменного свода, простираясь с севера на юг, и лишь в некоторых местах обе стороны смыкались короткими каменными перемычками. И где-то далеко-далеко на юге из этой полоски ослепительно сверкало нестерпимо яркое солнце…

Монт понял, что никто и никогда не сможет взобраться на верх Стены.

Казалось, неведомый великан глубоко вспорол, разрезал земную твердь – на расстоянии широко расставленных рук, насколько хватало размаха. А затем поднял вверх края вырезанной полосы и начал сводить воедино, заворачивая внутрь и воздвигая длинные Стены, но не успел сомкнуть: ему наскучила, надоела забава, и он ушёл. А Долина и окружающие Стены остались. И то, что ссыпалось с каменной подложки земной коры, осталось лежать у подножия.

«Нет, – подумал Монт. – А как же Север и Юг? Там ведь точно такие же Стены… в общем…»

Западная Стена на Севере плавно переходила в Восточную, и если бы не трещины, можно было сказать, что это та же самая Стена, только делающая поворот… Но трещины встречаются и на Западе, и на Востоке. А на Юге точно так же Восточная Стена переходит в Западную… Или наоборот? Но ни Северной, ни Южной Стен никто не выделял, словно их не было. Или они были столь незначительны по длине, столь несравнимы с Западной и Восточной, что о них упоминали, в общем, вскользь: «На Севере», или «На Юге». И никогда «на Северной Стене», или «На Южной». Но всегда – «На Западной» или «На Восточной».

Монт висел, потрясённый, маленькой мошкой, запутавшейся в паутине, и думал: не перерезать ли страховку, и не разжать ли руки? Чтобы никогда не испытывать бессилия перед необозримой мощью, которой ты ничего не можешь противопоставить.

«Неужели никто не поднимался сюда? – думал Монт. – А если поднимались, почему не рассказывали? Чтобы не разочаровывать тех, кто пойдет следом? Чтобы был кто-то, кто захочет подняться ещё? Нестерпимо знать, что ты последний. Невыносимо быть последним! Не потому ли находили разбившихся на холмах?..»

И тут же он спросил сам себя: а я смогу рассказать об увиденном? Или буду молчать до скончания моих дней, как… как… Как Антл?