Я – начальник, ты – дурак (сборник)

Комната, куда вошли Улугбек и Фандойлев, казалось, ничем не отличалась от той, которую они недавно покинули. Точно так же сидело на шкафу чучело совы – а может, живая? – раскачивались под потолком мумии летучих мышей с распахнутыми крыльями и китайские колокольчики, чувствовался аромат незнакомых благовоний. Не было лишь одного – ощущения недавней смерти.

– Бабушка, – ласково обратился к старушке Улугбек, – мы пришли…

– Вижу, – озабоченно ответила гадалка, – но ничего не понимаю, как ни пытаюсь.

– Мы расследуем дело о самоубийстве… – начал Фандойлев, но был остановлен властным поднятием руки.

– Я каждое утро сканирую предстоящий день, – пояснила гадалка, – чтобы знать, чего ожидать и к чему готовиться. Это помогает пережить сложные случаи. Я не люблю сталкиваться с неожиданным. Но ваше дело кажется мне очень запутанным. Во всяком случае, неясным. Вы принесли фотографии?

– Конечно, – Фандойлев рядком выложил на стол несколько фотографий.

– Фу! – старушка поморщилась и оттолкнула от себя самую последнюю. – Ну, эту могли бы и не показывать… Хотя…

Она взяла фотографию в руки. Затем направила взгляд на прижизненные.

– Постойте-ка, постойте…

– Бабуль, может, мы лучше присядем? – спросил Улугбек.

– Да-да, присаживайтесь, – махнула рукой старуха.

Несколько минут она в напряжённом молчании изучала фотографии, затем подошла к шкафу, взяла хрустальный шар – сова отодвинулась приставными шагами – и принялась вглядываться в затуманенную глубину хрусталя.

Затем вернулась к столу, присела и пробарабанила по нему пальцами.

««Свадебный марш» Мендельсона», – сумел определить Фандойлев. И вспомнил: карты!

Он достал из кармана колоду и положил перед гадалкой.

– Вот. Они лежали у него на столе.

Старуха цепко схватила колоду и принялась рассматривать, перелистывая.

– Невероятно! – она повернулась к сыщику.

«Кто бы говорил! – иронически подумал Фандойлев. – У неё же невероятное на каждом шагу! А она ещё чему-то удивляется».

Но происходящее было действительно чем-то из ряда вон выходящим. Гадалка выглядела встревоженной.

– В колоде – шесть Смертей! – объявила она.

– Шесть? – удивился сыщик.

Его память принялась покорно перебирать варианты: какой маньяк мог совершить аналогичные убийства? С маскировкой под самоубийство. Но вариантов не находилось. «Старею?» – с мрачной отрешённостью предположил Фандойлев и тут же отмёл догадку, как необоснованную: такие случаи он не запомнить не мог.

– Бабушка, – влез Улугбек, – я сфотографировал карты, когда они лежали на столе…

– Отлично! – отозвалась старуха и отрывисто протянула руку. – Дай посмотреть!

«Вот это профессионализм! – про себя ахнул сыщик. – Таким жестам позавидовал бы любой в нашем отделе!»

Улугбек протянул фотографии, недавно снятые с площадки «Поляроида». Издали Фандойлеву почудилось, что карты образуют запутанный узор. Да-а, а первоначально всё казалось таким ясным…

– Так-так-так-так! – старуха внимательно изучала фото. Потом устремила затуманенный взгляд на Фандойлева.

Знаменитому сыщику стало не по себе: он ощутил изучающую пустоту старухиного взгляда.

– Эта смерть – не последняя! – медленно произнесла гадалка.

– Как? – ахнул Фандойлев. Но мгновенный испуг сменился радостной мыслью: значит, память не подвела! Но будущего он помнить не мог.

– Не последняя, – повторила старуха, покачав головой.

– Может, вы подскажете, кто это сделал? – осторожно спросил сыщик, непроизвольно наклоняясь ближе к гадалке.

– Как кто? – удивилась старуха. – Да этот же тип и сделал! – и она ткнула рукой в улыбающуюся фотографию теперешнего покойника, тогда ещё живого.

– Так, значит, всё же самоубийство, – облегчённо вздохнул сыщик.

Впрочем, он и не сомневался в своём профессионализме.

– А… вы не можете сказать, кто будет следующий? – с прежней осторожностью спросил Фандойлев.

– Гм-м… – старуха задумалась. Пальцы её перебирали карты. Потом оставили их и перебрались к фотографиям. Замерли над ними – левая рука непроизвольно дёрнулась, очутившись над последней фотографией.

Ещё несколько минут гадалка сидела, закрыв глаза.

Фандойлев смотрел на неё, на курящийся над благовонной палочкой дымок, слушал потрескивание уголька – или чего там потрескивало? Из тёмного угла бесшумно вышла чёрная кошка. Остановилась на мгновение у стола, взглянула на Фандойлева изумрудными глазами, зевнула во всю пасть, потянулась и ушла на кухню. Оттуда донеслось похрустывание «вискасом».

Старуха опустила руки и медленно повернулась к сыщику.

– Кажется, опять он, – упавшим голосом произнесла она.

– Как? – не понял сыщик. – Он что, остался жив? Или скоро оживёт, а потом умрёт снова?

Он вспомнил труп и поморщился: оживать там было нечему.

– Нет, я имею в виду в астральном плане, – пояснила старуха. – Вы слыхали о переселении душ.

– Кто об этом не слышал, – Фандойлев поморщился. – Но нас это не интересует.

– Как сказать, как сказать, – старуха овладела собой и в глазах её появилась прежняя ясность и проницательность. – Ведь если он вселится в кого-то другого, а затем вновь убьёт себя…

– А он вселится? – с недоверием спросил Фандойлев.