Я найду тебя

Эмили по опыту знала: эта система эффективна только в том случае, если он подкреплен прочными клиническими знаниями – ведь то, что «нормально» для одного пациента, может оказаться фатальным для другого. У обычного человека частота пульса в состоянии покоя составляет от 60 до 100 ударов в минуту, в то время как у спортсмена она может быть ниже 40. Эмили отлично помнила бледное лицо молодого жокея, доставленного в отделение экстренной медицинской помощи; да и как забудешь такое! При поступлении она определила его состояние как средней тяжести, прежде чем передать его в руки назначенной медсестре. Эмили видела страх в его глазах. Парень знал, что с ним что-то не так. Молоденькая сестра, ухаживавшая за ним, в силу недостатка опыта позвала реаниматоров слишком поздно. Тыча пальцем в монитор, она повторяла, что его пульс в норме, хоть он уже умирал. Эта смерть от внутреннего кровотечения стала для нее жестоким уроком о том, что сначала надо смотреть на пациента, и лишь потом – на бездушные машины. Поступи она так, заметила бы бледность кожных покровов и синюшные губы, говорившие, что с ним что-то происходит. Может, ей удастся поговорить с медсестрами, которые будут ухаживать за ней, проверить их знания, напомнить им, на что обратить внимание…

Двери лифта распахнулись, и Эмили, глубоко вздохнув, шагнула на нужный ей этаж. Медсестра приемного отделения одарила ее недоброжелательным взглядом. Эмили едва устояла перед искушением показать ей язык. Она привыкла к таким взглядам; люди таращились в смутно знакомое лицо, пытаясь понять, откуда они ее знали. Эту сотрудницу Эмили видела впервые. Светлые кудри на голове; тонны туши на ресницах, из-под которых смотрели большие голубые глаза. Бледно-розовая помада придавала ее губам изгиб, похожий на лук Купидона, отчего медсестра напомнила Эмили куколку с нарисованными ресницами и губами. Темно-бордовые брюки и блуза плотно облегали бедра и бюст, крепко удерживая в нагрудном кармане две ручки и выгодно подчеркивая фигуру. Женщина нахмурилась, затем неуверенно улыбнулась:

– Извините, я могла вас где-то видеть?

Эмили решила, что лучше не говорить ей, что плакаты с лицом, очень похожим на ее собственное – с лицом Зои, – были расклеены по всему городу. А какое-то время и ее собственное лицо красовалось на первых страницах газет по всей стране и в выпусках теленовостей.

– Я работаю здесь.

Женщина покачала головой:

– Я здесь новенькая. Вряд ли мы встречались, но я все равно откуда-то знаю ваше лицо…

– Эмили Джейкобс.

Лицо женщины на миг застыло, но затем она поспешила надеть на него вежливую маску. Казалось, она была готова дать стрекача. Эмили решила немного отыграться.

– Всё в порядке. Я привыкла. Такое случается сплошь и рядом. Только, пожалуйста, не называйте меня Зои.

Женщина покачала головой:

– Разумеется. Давайте начнем снова. Меня зовут Шелли. Я медсестра.

Эмили с трудом сдержала язвительную улыбку. Она только что сказала ей, что работает здесь. И сразу поняла по цвету ее униформы, кто такая эта Шелли.

– Вы сказали, что работаете здесь? Вы палатная медсестра? Или из регистратуры? Или помогаете в столовой?

Эмили ощутила собственное превосходство. Женщина явно была здесь новенькой. Эмили же, как профессионал, тотчас определила ее роль. Многим пациентам приходилось объяснять, что старшие сестры отделений носят темно-синюю форму, палатные – голубую, а те, что занимались приемом больных, – бордовую.

– Палатная медсестра.

Шелли широко улыбнулась:

– Прекрасно. Значит, вы в курсе здешних порядков. Я покажу вам вашу палату и помогу устроиться. Выдам вам браслет с именем и так далее. Возьму у вас мочу на анализ. Вам наверняка непривычно ощущать себя в роли пациентки?

Эмили кивнула; напряжение постепенно спадало. По крайней мере, Шелли понимала, как она себя чувствует. И потом, хорошо, что лицо Зои знакомо людям. Это значит, что она все еще остается в их сознании, что ее не забыли.

Пытаясь завязать тесемки дурацкой больничной рубашки – и кто только придумал этот фасон? – Эмили надеялась, что ее достоинство не пострадало.

Под больничной рубахой она была голая. Чистая, только что из-под душа – никакой косметики, духов или дезодоранта, – стояла перед узким зеркалом. Короткие черные волосы убраны за уши, отчего на лице хорошо видна печать прошлогодней травмы. Фиолетовые полукружья под голубыми глазами так и не прошли. Хорошо она спала или нет, это не имело никакого значения; скрыть их мог только тональный крем.

Само лицо осунулось, отчего глаза казались больше, придавая ей еще большее сходство с Зои. Она была на десять лет старше сестры, но сейчас ее вполне можно принять за нее. Эмили подумала, что с выпирающими ключицами и тощими руками она стала похожа на подростка. Еще недавно мать сказала, что она совсем как та несчастная из «Отверженных», которой обрезали волосы и вырвали зубы. Эмили посмотрела на кровь, которую сплюнула в раковину. Розовые пенистые брызги не могли не тревожить – она на глазах превращалась в развалину. В двадцать девять лет у нее постоянно болел живот, мучили головные боли и бессонница.