Я нашел подлинную родину. Записки немецкого генерала

В низовых армейских кругах не придали значения тому факту, что баварское правительство еще 26 сентября 1923 года на основании земельной конституции передало исполнительную власть бывшему премьер-министру Кару и он назначался главным государственным комиссаром по вопросам чрезвычайного положения в Баварии.

Мое отношение к положению в Баварии было с 1922 года совершенно определенным. Я осуждал тамошние порядки или, лучше сказать, непорядки, которые наблюдал как в военной, так и в политической областях. Прежде всего я был против партикулярно-сепаратистских устремлений, которые сделались явно заметными с 1920 года и которые опирались на профранцузские и на габсбургские монархические круги. Любое стремление Баварии к сепаратизму только повредило бы Германии в целом. Именно преодоление последствий войны, столь глубоко затронувших все стороны общественной жизни страны, требовало учета общих интересов германского народа, а не удовлетворения местных сепаратистских требований.

30 октября 1923 года я так сформулировал свои тогдашние политические взгляды:

«Государственную форму определяют не интересы династии или определенных кругов, а только интересы всего немецкого народа. Исходя из этой точки зрения, я безоговорочно стою на платформе республиканской веймарской конституции не потому, что я думаю, что она является лучшей для Германии, а потому, что благо своего отечества я могу представить себе только в развитии, которое диктуется волей всего германского народа. Правда, я знаю, что республиканская конституция должна еще доказать свою жизнеспособность, однако, во всяком случае на ближайшее будущее, в ней заключена наша судьба. Ее крах вызвал бы не создание монархии в большей части Германии, а распад как Германии, так и Баварии».

Эти, конечно, далеко не полные и гладко сформулированные мысли являлись сознательным признанием республики, к чему я пришел благодаря опыту в первые послевоенные годы. Я приложил эти строки к письму своей невесте. Они были предназначены для моего будущего свекра, адвоката, который через свою дочь осведомлялся о моих политических взглядах.

Последствия сепаратных действий в Баварии сказались уже через три недели. Баварское правительство 22 октября 1923 года привело 7-ю дивизию к «присяге», иначе говоря, правительство земли вмешалось в установленный конституцией и военным законом порядок подчинения вооруженных сил. Оно само решало, какие приказы президента или министра рейхсвера должны выполняться войсковыми частями рейхсвера в Баварии и какие нет. Генерал фон Сект в приказе осудил действия правительства Баварии и потребовал от рейхсвера повиновения и сплоченности.

Из газет и сообщений приезжих стало ясно, что атмосфера в Мюнхене чрезвычайно накалилась. Правые круги требовали похода на Берлин, чтобы провозгласить там «национальную диктатуру». В первые дни ноября командир 5-го саперного батальона принес с командирского совещания в штабе V военного округа в Штутгарте ориентирующие указания. В результате окончания борьбы в Руре и из-за экономических трудностей существует возросшая опасность переворота как левыми силами, так и правыми. Все зависит от того, останется ли рейхсвер надежным инструментом в руках своего командования. Обращается особое внимание на то, чтобы члены правых союзов не могли завладеть оружием рейхсвера. Честь солдата — повиноваться. Военнослужащие рейхсвера предупреждаются, что они не должны позволить втянуть себя в какие-либо партийно-политические распри.

В ночь с 8 на 9 ноября 1923 года войсковые части гарнизона Ульм были подняты по тревоге в связи с гитлеровским путчем и в ожидании дальнейших приказов остались в казармах. Было повторено категорическое указание не допустить того, чтобы оружие попало в чужие руки. 9 ноября рано утром поступило сообщение, что накануне президент в соответствии со статьей 48 имперской конституции наделил исполнительной властью начальника Главного управления сухопутных войск генерала фон Секта. Таким образом, Сект опередил своего начальника, министра рейхсвера д-ра Гесслера. Этот факт на все лады обсуждался и офицерами гарнизона в Ульме. Лишь через несколько месяцев в Берлине мне объяснили, почему так произошло.

Подробности о гитлеровском путче 9 ноября 1923 года в Мюнхене мы вскоре узнали из газет. Из намечавшегося марша на Берлин ничего не вышло. Провозглашенное 8 ноября в пивной «Бюргербройкеллер» правительство с Гитлером в качестве рейхсканцлера просуществовало всего лишь несколько часов. Поощрявший и покровительствовавший ранее «национальному движению» в Мюнхене баварский главный государственный комиссар фон Кар, командир 7-й дивизии генерал-лейтенант фон Лоссов и начальник баварской земельной полиции полковник Зейссер хотя и участвовали в провозглашении правительства, однако удрали в кусты, как только почуяли, что акция обречена на провал.