Я – Настя!

С виду – слабая и беспомощная. Поэтому, наверное, ко мне притягиваются мужчины сильные, яркие, талантливые, умные – в общем, защитники. И естественно – амбициозные и властные. Из самых лучших побуждений они берут бразды правления в свои руки и начинают руководить мной. А я в свою очередь вроде как должна повиноваться диктатору. И вот тут-то как раз и начинаются проблемы. Я, может, и рада была бы повиноваться «белому господину», но моя бурлящая казацкая кровь в этот момент берет меня за горло и… Кипиииит наш разум возмущееенный! И слова «да, мой белый господин» – выходят фальшиво, а все, что происходит после можно назвать только так: «шашки наголо, Настя пошла рубить». И ту же я оказываюсь вовсе не слабой. И все могу сама решить. И вообще – я очень даже самостоятельная бываю, если уж припрет. А слабость? Можно играть в это. Но нужно точно знать, во имя чего ты это делаешь. Ради чего. Потому что это очень надоедает. От этой игры возникает невероятная усталость. Потому что если ты не понимаешь, зачем, то результат твоей игры – зеро. И вообще, у меня есть такое четкое правило – договариваться на берегу. И на примитивных примерах, которые возникают в самом начале отношений, можно сразу понять, какие проблемы могут возникнуть впоследствии – допустим, этому человеку будет необходима своя собственная корона. И он не станет тратить свое время на то, чтобы поправлять твою. Ты просто ее снимешь с себя и отдашь ему. Но это не смирение в чистом виде, это такое временное соглашение, компромисс. Но в какой-то момент этот компромисс достигает критической массы, накапливаясь, и… Происходит восстание рабов. Спартак – впереди… Что поделаешь – тяжелый случай.

В общем, с Димой у нас не складывалось, и я понимала, что рано или поздно уйду. Мы разные люди, живем по-разному, думаем по-разному, дышим разным воздухом. И ничего с этим не поделаешь. Я бы никого никогда не оставляла, если бы в этом не было необходимости. Я не ощущаю в себе какую-то проблему, какой-то комплекс, который заставляет меня убегать, нет.

И мне, конечно, хочется стабильных отношений. Но я думаю, что если отношения зашли в тупик, то вряд ли что-то можно изменить. Поэтому, в принципе, я – за развод.

Но расстаться с Димой было сложно: он, конечно, ревновал, но он же любил, и я к нему была очень привязана. Недаром говорят – привычка – вторая натура. Я не представляла, как мне дальше с ним жить, но так же плохо рисовалась мне моя жизнь без него. Все-таки, помимо того, что мы были супругами, мы еще были и родителями. Да, мы были в конфликте, но это же не значит, что наше утро начиналось с метания тухлых помидоров, и что мы, допустим, совсем не разговаривали друг с другом. У черного и белого есть масса оттенков, вот и у нас с Димой вышла такая непростая история, понятная многим женщинам: разошлись, но все еще вместе. Я чисто психологически не могла заставить себя разрубить этот узел. Мне было страшно. Я была «не готова», как парашютист, который перед самым первым своим прыжком вдруг понял, что он никакой не десантник… Мне совершенно некуда было бежать, кроме родителей, которые, конечно, с радостью приняли бы нас с Анечкой… И, если уж говорить начистоту, меня никто никуда не отпускал.

Дима переживал очень тяжелый период своей жизни: у него умирала мама. Тяжело, после долгой болезни. Диме была необходима поддержка, и я не могла разорвать наши отношения в этот страшный для него период. Я не понимала, как можно уйти от человека при таких обстоятельствах, и я решила подождать до тех пор, пока он не оправится от потери. Димина мама умерла. А на девятый день после ее смерти я узнала, что у меня будет второй ребенок.

Второй ребенок и развод? Понятия взаимоисключающие. Я растерялась. Аборт для меня невозможен – я никогда на такое не решусь. Такие грехи замаливаются десятилетиями, но дело даже не в этом. Я на такое не способна. Ведь ребенок – это такое благословение для семьи, такой дар, такая надежда… Но в том-то и дело, что я не хотела сохранять семью, и с самого первого дня, как я узнала, что у меня будет второй ребенок, сразу решила, что не хочу воспитывать его рядом с отцом. Моя мама, которой я все рассказала, пришла в ужас. Вопрос «Что делать?» повис в воздухе отчаянной петлей и я ходила, как в воду опущенная, вместо того, чтобы радоваться.

И вот, в таком серо-буром состоянии я сидела в «Табакерке» перед спектаклем. Ко мне подошла Марина Зудина, взглянула на меня и говорит:

– Что с тобой? Ты зеленого цвета, глаза на лбу… Что случилось?

Я ей все рассказала: описала ситуацию в красках. Она выслушала меня, очень удивилась, что в такой счастливый момент своей жизни, я умудряюсь быть такой несчастной, и сказала:

– Ты должна совершенно изменить взгляд на это. Все равно, как там у тебя сложится. Но будет ребенок! И это самое важное. Я была бы так счастлива, если бы у меня был второй ребенок! Та к счастлива!