Я навсегда тобою ранен...

– Молчать! – зарычал я и, не спуская ствола с этого прохиндея, заглянул во все смежные помещения (их не так уж и много), встал в мертвую зону между окнами, чтобы не сняли со двора, и прицелился человеку в лоб. Визитер раздраженно поморщился.

– Перестаньте, я пришел с миром.

Это был сравнительно плотный крупноносый мужчина в водостойком плаще. Брови срослись, челюсть выдавалась уступом, глаза колючие, насмешливые, волос негнущийся, задубевшая кожа лица говорила о том, что человек много времени проводит на свежем воздухе. Посетитель был в годах, обладал завидной выдержкой.

– Вы понимаете, что я могу вас пристрелить, и мне за это ничего не будет?

– Зачем вам в меня стрелять? – спросил посетитель.

– А чтобы проблем в дальнейшем не было.

– Побойтесь бога, какие проблемы, – лицо незнакомца озарилось улыбкой. Странно, что с таким отношением к жизни он не растерял половину зубов, хотя и прокурил их основательно.

– Хорошо, давайте заново. Чьих будете, гражданин?

– Григоренко Александр Иванович, – посетитель медленно извлек из кармана паспорт в зажульканных корочках и бросил на край стола. Я подошел, не теряя бдительности. – Проживаю в переулке Гусиный Брод, дом четыре. У восточного моста через Уштым. Служил до девяносто пятого года надзирателем в колонии строгого режима № 45989 – сорок верст на юго-запад от Абахи, вышел на пенсию, проживаю в Рыдалове, вдовец, имеется сын тридцати неполных лет, проживающий с семьей в Комсомольске-на-Амуре, сестра в Аркалы... Работаю сторожем по контракту: весной и летом – на базе «Белые зори», осенью, зимой – в Доме культуры работников пищевой промышленности. Никаких конфликтов с Уголовным кодексом...

Название «Белые зори» в последнее время стало вызывать резкий приступ тошноты.

– Прекрасно, – проворчал я. – Вы вламываетесь в чужой дом, и это называется «никаких конфликтов с Уголовным кодексом»?

– Ей-богу, ни к чему не прикасался, – картинно перекрестился мужчина. – Почти. Просто сидел и ждал.

– Постучались хоть?

– Зачем? – Нежданный гость улыбнулся еще ярче. – В доме голодный кот, который орет на всю улицу. Можно предположить, что хозяин либо умер, либо отсутствует. Вы плохо прячете ключ, капитан. Под ступенькой – это так примитивно.

Ключ лежал на столе, по которому Григоренко постукивал ладошкой, – то есть волновался, хотя и старательно делал вид, что спокоен.

– А с чего вы взяли, что я приду?

– Так кот же голодный, – он посмотрел на меня, как на бестолкового студента. – Мне думалось, вы о нем вспомните. Не может начальник уголовного розыска быть таким безответственным к тому, кого приручил. Но не думайте, что я стал бы ждать до скончания века – посидел бы еще чуток и побрел своей дорогой...

– Хорошо, – упорствовал я. – Голодный кот. И где он сейчас?

– Там, – показал посетитель подбородком. Из-под тумбочки на свет смотрели два зеленых фонаря. Вступаться за хозяина домашний любимец, похоже, не собирался. Он скромник, если требует ситуация.

– Я дал ему немного рыбы – он съел. Теперь не орет. Извините, что забрался в ваш холодильник. Не самый, скажем так, наполненный холодильник в этом городе.

– Но это мой холодильник, – проворчал я.

Я сел на стул и скрестил ноги. Пистолет убрал на прописанное инструкцией место. Думаю, в случае нужды я сумел бы скрутить этого пирата.

– Причина визита?

– Поговорить. Простите, капитан, я не мог стоять под дверью – я должен был либо уйти, либо спрятаться. Не хотелось попадаться на глаза посторонним.

Я встречался в жизни с отдельными представителями данной породы. Эти люди не выбились... в люди, благодаря своей кажущейся независимости и презрительному отношению к начальству. Они считают, что начальство – это такие же люди (правда, те об этом не знают).

– Так какая нужда привела вас в чужой дом, Александр Иванович?

– Не спрашивайте, откуда я знаю, – гость убрал с лица улыбку и подался вперед. – Вы расследуете убийства двух парней из нашего городка и одного приезжего.

«А узнать он мог от Анны Михайловны Сычевой, – подумал я. – Или от несознательной гражданки Светланы Новиковой, с коей упомянутая гражданка успела переговорить... Или от любого информированного мента из нашей районки. Да от кого угодно!»

Я молчал. Мне было до лампочки, откуда он слямзил информацию.

– Во-первых, – сказал Григоренко, – я знаю, что произошло пятнадцать лет назад и кто несет за это ответственность. Во-вторых, я знаю, что искали на Ашлымбаше люди, именующие себя Грушницким и Башлыковым, и готов обосновать, почему они ничего не нашли. Не забывайте, что я продолжительное время провел на базе «Белые зори». В-третьих, я знаю, с кем они проводили поиски, кто их покрывал и кто продолжал это делать до их последнего часа...

– «Багор», – тихо сказал я. И попал в самую дырочку.

Григоренко осекся, лицо окаменело. Но он поборол растерянность.

– Простите, капитан?