Я - не монстр, но кусаюсь

— Смешной ты, Антон! — бросил Веня и уселся, как слон, на сидение. Включил зажигание и вырулил с парковки. — Форма твоя — это всего-то внешняя оболочка, а главное — то, что внутри.

— Философом заделался?

Веня, усиленно кивая, распечатал чипсы и на ходу стал хрустеть. По салону разлеталась мелкая крошка, будто лепестки желтой акации. Антон брезгливо отодвинулся.

— Будешь? — с набитым ртом спросил обжора.

Пачка возникла перед глазами. Хотелось отказаться, но с обеда во рту ни крошки, кроме пакостного кофе. Скрипнув зубами, Антон аккуратно, двумя пальцами, вытащил пластинку картофеля.

— Боже, какие манеры! — засмеялся Веня, бросив пачку чипсов в отсек между сидениями. Потянулся за соком.

Антон хотел предложить пить из стаканчиков, но не успел. Веня опрокинул пачку и присосался к горлышку. Сок, забулькав, пролился мимо его рта по шее и окрасил оранжевой полоской воротник рубашки.

— На, — предложил Веня, смачно отрыгнув.

Шилов отказался. Пить после кого-то? Да лучше умереть от жажды.

— Как хошь!

Ночная трасса глазела на них сотнями фар. Они плясали спереди и сзади. Чернота полей топила взгляд, а за ней мерцали огни населенных пунктов. Ехать-то всего часов пять. Просто нужно отключиться и поспать.

Запах жаренной картошки заставлял желудок отзываться урчанием. Во рту стояла сухость, будто песка глотнул.

— Так, бери и не выделывайся! — Веня показал на чипсы. — Я же слышу, как жрать хочешь. Если нужен стакан, возьми в бардачке, — Веня все время лыбился, будто издевался и нарочно выводил Антона из себя.

Но есть и пить хотелось, жуть как! Казалось, сейчас пена изо рта польется.

Шилов резко привстал и дернул крышку. Та со скрипом отодвинулась. Внутри бардачка царил такой же хаос, как и на заднем сидении.

Потерпеть всего-то несколько часов! Не пешком же идти! Тихо… тихо…

Справляясь с раздражением, Антон пошарил рукой внутри. На пол выпали скомканные бумажки, этикетки, ценники и упаковки презервативов.

— Тварь! — выплюнул Шилов и одернулся, как от укуса пчелы.

— Да, что ты, как белоручка?! — Веня склонился и, всунув широкую ладонь в бардачок, быстро нашел бумажный стаканчик. Наверное пару лет назад в нем был кофе. — На!

Парень запихнул мусор назад и, захлопнув крышку, снова уставился на дорогу. По лицу плавала неизменная издевательская улыбка.

Осторожно, чтобы не облить себя, Антон наклонил пачку сока над стаканом. Машину качало и потряхивало. С трудом получилось плеснуть немного. Выпил сразу, но показалось мало. Снова прицелился. Форд дернулся, и сок брызнул на колени.

— Сорян! Ямка! — захихикал Веня.

— Да ты издеваешься!

— Ну-у-у-у, может немного, — сверкнул хитрым взглядом парень и лукаво повел плечом. — Ты просто мне в диковинку. Я думал такие только в кино бывают. Ладно, я больше не буду. Не дуйся!

И повернул руль так резко, что Антона накренило, и он хорошо приложился головой о стекло.

— Цел?

— Блин, мне тебя придушить охота, — честно сказал Шилов, потирая ударенное место.

— За что? Ну, пошутил чуть-чуть.

— А мне не до шуток! — почти захныкал Антон.

— Только не плачь, — заржал водитель, показывая красивые ровные зубы. Он хоть и неряшливый, но приодень — и вполне сойдет за интеллигента. Да только работягу из тела не вытрясешь: такие никогда выше хозяина какой-нибудь сельской забегаловки не прыгают.

— Вот же ж повезло мне сегодня, — только и смог выдавить Шилов в ответ на издевку. И, вспомнив отца, въехал кулаком в приборную панель.

Веня дернулся от неожиданности.

Крышка бардачка распахнулась, после чего и вовсе отвались, прилично стукнув Антона по ноге.

— Не за что, — хмыкнул водитель.

Глава 9. Бесконечно любимой…

Тетя Валя была всегда спокойной. Камила ни разу не видела ее нервной или возбужденной. А чтобы она повышала голос, громила мебель и предметы швыряла

— это вообще на грани фантастики. В отличие от обеих Дэй.

Вот и сегодня женщина аккуратно и педантично выставила на стол шкатулку и осторожно прочертила пальцем по краю вырезанного на дереве рисунка. Взяла из рук мамы небольшой золотой ключ и, вставив его в скважину, два раза провернула.

Сердце не принадлежало Камиле в тот миг. Душа будто оторвалась от тела и забилась в судорогах. Младшая Дэй ринулась вперед, но тетя Тая перегородила дорогу.

— Терпение, — поддержала подругу мама и глянула строго и осуждающе.

Оставалось только скрипнуть зубами:

— Тебе бы пожить с этим, — показала пальцем на лицо, — я бы посмотрела, хватило бы тебе терпения или нет!

— Я и так живу с этим, — заметила Злата.

Камила набрала побольше воздуха, чтобы возразить, но их спор прервал щелчок.

Обе обернулись.

— Валя, ну, что там?

— Письмо.

Камила взвизгнула. Хотела прыгнуть вперед и вырвать из женских пальцев свое спасение и надежду, но мама выставила руку поперек.

— Кому? — уточнила она, держась на расстоянии от шкатулки, словно опасалась нового проклятия.

Да сколько можно? Младшая шикнула и прикусила губу, чтобы не послать всех весело и надолго. Выхватить папин подарок и прекратить эти мучения.

— Подписано: «Бесконечно любимой, — лекарка коротко взглянула на Камилу и перевела взгляд на мать, — Злате».